«Абсолютно».
«Хорошо. Я позвоню завтра, как только получу информацию о рейсе. Еще раз прошу прощения, что отнял у вас утро».
«О, пожалуйста, не волнуйся. У меня есть другие дела чуть дальше по улице», - добавила она, надеясь, что ее тон прозвучал убедительно.
«Ах, есть еще кое-что…»
Колебание Линстрома, казалось, затянулось. «Да?»
«Это довольно неловко, но это связано с тем глупым падением, которое я совершил на днях».
«Ты ведь не ранен, правда?» Ее беспокойство было обоснованным. Далал был бы в ярости.
«О, нет. Ничего подобного. Видите ли, я потерял свои наручные часы. Они не очень ценные. Скорее семейная реликвия, я полагаю. Мне их подарил мой отец. Я искал его все выходные и не мог найти. Потом меня осенило. Когда я поднимал руку на тот маленький чердак, я, должно быть, зацепился ею за что-то. Потерял равновесие и упал, даже получил хорошую царапину на запястье. Я подозреваю, что часы все еще там, и мне бы очень хотелось знать, так или иначе. Не слишком ли много я прошу, чтобы вы взглянули? Или, возможно, это мог бы сделать мистер Далал».
Элизабет Меррилл отмахнулась от этой идеи: «Нет, это вообще не проблема. Мистер Далал занят в своем магазине, но я справлюсь».
«О, спасибо вам, мисс Меррилл. И, пожалуйста, будьте осторожнее, чем я».
«Дай мне минутку». Она положила телефон на кухонную стойку. За шестнадцать лет работы агентом по недвижимости ее просили сделать много странных вещей. Эта даже не попала в десятку лучших. Она огляделась и вслух поинтересовалась: «Так где же была эта лестница?»
Зак чуть не рассмеялся. Когда его помощник вышел на сцену и прошептал ему на ухо, у него получилась ужасно грязная шутка. Все, что смог сделать Зак, — сохранить серьезное выражение лица. Однако он не мог злиться. Они все хорошенько посмеются над этим по пути домой. Зак наблюдал, как британский премьер-министр отступает от трибуны. Теперь настала его очередь.
Обычно он вел бы жесткие и быстрые переговоры, чтобы заставить араба уйти первым. Всегда предпочтительнее, чтобы последнее слово оставалось за ним. Но в этот день Зак пойдет первым — и последнее слово все равно останется за ним. Когда он заканчивал говорить, он поворачивался и видел сцену, полную накрахмаленных рубашек с плотно сжатыми губами, чьи челюсти покоились на двухсотдолларовых туфлях. А потом он уходил.
Он медленно поднялся на трибуну, на его лице было точное сочетание изумления, но он хорошо контролировал себя. Его слова сыпались размеренными очередями, словно экспромтом, и они были стальными, без сомнения, завтра они будут дословно опубликованы во всех газетах мира.
«Дамы и господа … Я пришел сюда сегодня во имя мира. К сожалению, информация, которую я только что получил, говорит мне, что не у всех на этой сцене одинаковое видение…»
Элизабет Меррилл нашла лестницу в холле. Она поставила ее на середину комнаты, а затем сняла туфли на массивном каблуке. Она поднялась на четыре ступеньки, чтобы добраться до маленькой чердачной двери, надеясь найти часы на ощупь. Она не хотела подниматься еще выше. Агент по недвижимости потянула за маленькую ручку, которая была дверной ручкой, но она не сдвинулась с места. Она восстановила равновесие на лестнице и сильно дернула.
Веревка шла от двери через единственный блок и заканчивалась очень надежным узлом на спусковом крючке хорошо установленной винтовки. Задействованные физические силы были неоспоримы и могли привести только к одному результату. Отдача винтовки подняла облако пыли на чердаке, когда пуля вышла из квартиры довольно чисто, через единственную, тщательно сломанную планку в вентиляционном отверстии.
Единственный случайный исход не имел значения — грохот выстрела напугал Элизабет Меррилл. Настолько, что она упала с лестницы.
Зрители понятия не имели, что произошло. Выстрел был достаточно отдаленным, чтобы затеряться в какофонии искусственных звуков, которые загрязняли все большие города. Некоторые заметили какой-то крошечный взрыв на заднем плане — осколки вылетели из маленькой дыры в занавесе.
Множество групп безопасности — это совсем другая история. Это были элитные подразделения, все они годами тренировались распознавать именно такие виды и звуки. Зака крепко прижали к деревянным доскам. Британский премьер-министр был окружен в считанные секунды. Арабы и другие присутствующие на сцене намного превосходили числом своих защитников, поэтому, руководствуясь инстинктом самосохранения, те, кто понял, что происходит, просто ударили по палубе с разной степенью выразительности. Раздались крики, и стулья упали в дикой схватке тел. Зрители начали понимать, что что-то пошло не так, особенно когда они заметили, что некоторые мужчины на сцене теперь держали оружие и направляли его наружу. Постепенно люди на траве начали реагировать — некоторые упали на землю, другие побежали.