«Месье Везески, не так ли?» Мужчина протянул блестящий серебряный поднос с беспроводным телефоном на нем.
«Да», - уклончиво сказал Вышински. Он привык к людям, очерняющим его имя. Особенно к пеонам.
«Pour vous, monsieur.»
Висински никогда раньше не дарили телефон на серебряном подносе, и он подумал, что это выглядит глупо. Он схватил его, встал и побрел прочь по горячему песку. Он не начинал говорить, пока его ноги не коснулись воды.
«Алло?»
Голос был знакомым. «Тебя не было на основном номере.
«Ты нашел меня», - проворчал Вышински.
«Расписание вашей следующей встречи перенесено вперед».
«Когда?»
«Сейчас».
«Что?» Парировал Висински. Они вернулись только вчера, после тридцатичасового плавания по океану. «Какого черта мы просто не остались и»
«Остановитесь!» — настаивал человек по телефону.
Вышински отступил: «Хорошо, хорошо. К чему такая спешка?»
«Я не могу объяснить, но жизненно важно, чтобы ты поехал прямо сейчас. Свяжись со мной, как только все будет сделано».
Линия оборвалась, и Вышински, не в силах придумать ничего более умного, прошипел поток ругательств себе под нос. Он нажал кнопку выключения и стоял, насмешливо глядя на океан бирюзовой воды. Он был не прочь покончить с этим. На самом деле, это свело бы его с ума, если бы он сидел здесь, осознавая предстоящую задачу. Но его выводило из себя то, что он не знал, что происходит, не участвовал в планировании. В старые времена он был тактиком, принимающим решения. Теперь он подошел к телефону, и ему приказали выполнить приказ своего далекого начальника. В порыве гнева Вышински завелся и швырнул маленькую трубку далеко в Атлантику. Она плеснула и исчезла.
Ставки становились все выше, но Вышински знал, что это в последний раз. После этого в этом больше не будет необходимости. Он и другие могли делать все, что пожелают — на законных основаниях. Вышински повернулся обратно к пляжу и поплелся к своему креслу. Рядом с ним, уставившись на него, стоял стюард, статуя с пустым серебряным подносом в руке.
«Запишите это на мой счет!» Рявкнул Вышински.
Стюард, отбросив все остатки приличий, споткнулся и отступил к бассейну.
Девушка явно тоже заметила его подтянутость. «Quelle est?» спросила она особенно нежным голосом.
Вышински проигнорировал ее и направился прямо в свою комнату. Он позвонит на пристань и скажет Джоахаму, чтобы приготовил лодку. Пробираясь по глубокому песку, Вышински миновал маленькую соломенную хижину, служившую баром. На вершине он увидел вяло развевающийся марокканский флаг — ветра не было. Это было хорошо. Чем скорее они это сделают, тем лучше.
Иерусалим был на другом конце провода. Там звонивший набрал второй номер, чтобы подтвердить, что слова для Вышински были отправлены и получены. Звонивший мысленно прокрутил тщательно продуманный сценарий. Здесь не было ни обсуждений, ни права на ошибку. Второй номер был, по сути, местным звонком. В шикарном уголке офисного здания Кнессета зазвонил редко используемый телефон. На звонок ответили немедленно.
Шторм утих, проливной дождь превратился в легкую морось, ветер и море успокоились. Кристина сидела за штурвалом, следуя его указаниям. Они были недалеко от берега в течение часа, держась примерно в трех милях, но время от времени подплывали ближе. Местами непрекращающаяся морось превращалась в туман. С наступлением сумерек, до которых еще около пяти часов, видимость может быстро ухудшиться.
«Подойди на тридцать влево», - скомандовал он со своего поста рядом с мачтой.
Кристина крутила руль, пока он осматривал береговую линию в бинокль. Она гадала, что он мог там искать. Пензанс все еще был в двадцати милях впереди, Плимут — в пятидесяти. Здесь не было никаких гаваней, а береговая линия была скалистой, неприступной, насколько это касалось Виндсома.
«Придерживайтесь этого курса», - сказал он.
После шторма он молчал, заговаривая только тогда, когда дело касалось управления лодкой. Кристине хотелось бы знать, что он задумал, но, как и следовало ожидать, он не подал виду.