Слэтон вспомнил один особенно веселый вечер. Когда они сидели в кафе под открытым небом на большой площади, Йоси бросил, казалось, непреодолимый вызов. В центре площади стояла статуя льва-самца в натуральную величину. Статую окружал зеркальный бассейн глубиной по колено. Йоси обратил внимание Слейтона на довольно чопорную, хрупкую молодую женщину, которая ужинала в соседнем кафе в компании толстого романа в мягкой обложке. Йоси узнал в ней библиотекаря из соседнего университета (фактически, того учебного заведения, которое он окончил двумя годами ранее). Слейтону было поручено каким-то образом заставить женщину сесть на льва в течение следующих десяти минут с поднятым в левой руке бокалом джина с тоником и провозгласить тост в общем направлении судей. После получения этих инструкций Йоси объявил перерыв, и гонка началась.
Дурман, вызванный элем, Слейтону не помог, но он начал импровизировать. Он достал фотоаппарат из рюкзака Йоси, затем подошел к бару и заказал джин с тоником. Оттуда он прошел половину пути до статуи, затем прямиком направился к столику женщины.
«Ирена! Где ты была?» — Где ты была? — предостерег он, когда был почти над ней, бросив тяжелый взгляд на часы.
Женщина в замешательстве оторвалась от любовного романа. «Прошу прощения? «кротко переспросила она.
Слейтон действовал мастерски, не обращая внимания на хихиканье и насмешки, происходившие за три столика от него. Он сдвинул солнцезащитные очки на глаза, смешивая удивление с благоговением. «Простите, что беспокою вас, мисс. Только… просто вы поразительно похожи на Ирену, модель, которая должна была встретиться со мной здесь полчаса назад. Она опаздывает, и я теряю свет…»
После паузы Слейтон попросил женщину, если вас не затруднит, снять очки для чтения, которые сидели у нее низко на носу. Йоси и остальные притихли, напряженно прислушиваясь к выступлению.
«Да, поразительное сходство. Что за проект сегодня? Он будет для обложки журнала «Досуг и путешествия». Это может показаться необычным, но вы видите вон ту статую…»
Так продолжалось до тех пор, пока, по свидетельству пяти свидетелей, женщина не уселась на огромного каменного зверя, машинально улыбаясь и приветственно поднимая бокал. Осталась одна минута и десять секунд. Слейтон даже использовал камеру Йоси и целую пленку, чтобы запечатлеть триумф.
В то время все это казалось таким невинным, игрой без вреда для здоровья. Слейтон хорошо усвоил свои уроки, искусство обмана и разрушения. Как и Йоси. Только сейчас Слейтон сидел здесь один, и это казалось чем угодно, только не игрой. Йоси пришел увидеть его, предупредить, а теперь его нет. Почему Йоси сказал своей жене, что отправляется на охоту, когда на самом деле охотились за ним? У Слэтона оставалась одна надежда на ответ.
Он подошел к дивану и толкнул его по полу, затем закатал одну сторону ковра под ним. Если бы пришел Йоси, это было бы самое подходящее место. Там была одна расшатанная половица, та самая, которую они с Йоси слышали много лет назад скрипящей у них под ногами. Затем они нашли под ней две бутылки вина, успокаивающего каберне. Теперь Слейтон поднял короткую доску, надеясь найти что-нибудь, хоть что-нибудь, что могло бы объяснить происходящее. Отверстие под полоской дерева было всего шесть дюймов глубиной, но оно тянулось далеко по всей длине пола в одну сторону.
Слейтон просунул руку в укромный уголок и мгновенно за что-то ухватился. Он вытащил тяжелый конверт из манильской бумаги, затем еще раз пошарил в пыльной дыре, чтобы убедиться, что там больше ничего нет.
Он снял конверт, открыл его и опустился на сдвинутый диван. Внутри было письмо на двух страницах, написанное от руки. Потрясающее, оно давало ответы на многие вопросы, которые мучили его. Но это подняло еще больше.
Что ж, напарник, если ты нашел это, я думаю, ты знаешь, что что-то не так. Я надеялся объяснить это лично, но вот что тебе следует знать.
Несколько недель назад мне позвонил парень по имени Леон Уристе. Я работал с ним однажды, когда он служил в военной разведке. Мы никогда не были закадычными друзьями, но я думаю, он разыскал меня, потому что я был единственным человеком из Моссада, которого он знал. Уристе умирал от рака и попросил меня навестить его в больнице. Я едва ли мог сказать «нет».
Когда я приехал туда, медсестра подтвердила, что Уристе осталось всего пара недель. Я едва узнал его. Ему был пятьдесят один, но выглядел он на двадцать лет старше. Как только он увидел меня, он пришел в бешенство и начал нести какую-то действительно безумную чушь. Как гласит пословица, «Ничто так не пробуждает совесть, как лицо Смерти».