«Извините». Кристина услышала вдалеке синхронный вой сирен и почувствовала дрожь беспокойства. «Куда мы теперь направляемся?»
«Мы собираемся уехать из Лондона на день или два. Давай поедем обратно на запад, по шоссе М3. И если по пути увидишь аптеку, остановись».
Кристина еще раз взглянула на него. На нем был твидовый пиджак, которого она никогда раньше не видела. «Мелочь», — подумала она. Он уходит в одном пиджаке, возвращается в другом. Должно быть безобидное объяснение. Затем она заметила темное пятно на рукаве. Она остановила машину.
«Что ты делаешь?» спросил он.
В ответ Кристина протянула руку и осторожно приподняла ткань до его локтя, обнажив свежую рану.
«Боже мой! Что случилось?»
«Я получил пулю, но все в порядке. Думаю, пуля прошла навылет». Он убрал руку.
«Ну, если оставить в стороне ваше экспертное медицинское заключение, я должен взглянуть на него».
«Продолжай ехать. Кровотечение остановилось, просто болит. С нами все будет в порядке, если мы сможем увеличить расстояние между нами и…»
У Кристины внутри все перевернулось.
«Уходи!» — настаивал он.
Она вырулила обратно на улицу. «Хорошо. Я продолжу», - выплюнула она. «И, может быть, мы сможем извлечь пулю из этого пистолета, чтобы ты мог ее проглотить. Вот как вы, мачо, справляетесь с болью, верно? Гнев Кристины усилился. «Но пока я веду машину, ты расскажешь мне, что там произошло. Ты уходишь, не сказав мне, куда идешь и что делаешь, а потом возвращаешься с огнестрельным ранением. Если меня втягивают в это, я хочу знать, что происходит! Скажи мне, или я ухожу!»
Он ничего не сказал сразу, и Кристина взглянула на него. Он пристально смотрел на нее, беспокойство было заметно сквозь жидкую бородку, скрывавшую его лицо. Наконец, он заговорил. «Вы правы, доктор. Я был неправ, не включив вас в список. Возможно, я думал, что чем меньше вы будете знать, тем в большей безопасности будете. Но теперь это явно в прошлом».
Кристина посмотрела на пятно крови на его куртке и подумала, как, должно быть, выглядит этот парень.
«Я ходил на встречу с Хирамом Варкалом. Он возглавляет отделение Моссада здесь, в Лондоне. Я предполагал, что он не имел отношения к организации, о которой я вам рассказывал, и я хотел выяснить, что ему известно. Если Варкал казался в безопасности, я собирался рассказать ему все, чтобы он мог отправить это прямо наверх, самому Директору.»
«У двух последних израильтян, с которыми ты встречался, дела шли не слишком хорошо. Не нервничал ли этот парень перед встречей с тобой?»
«Он был бы им, если бы знал об этом».
Кристина внимательно слушала, как он объяснял, как загнал Варкала в угол в ресторане. Затем он пересказал их разговор и предложил краткую версию последовавшей битвы. Она ехала дальше в мрачном молчании, признавая события, которые две недели назад даже не подумала бы возможными. Когда Слейтон закончил, она поняла, что все стало еще глубже.
«Значит, ты думаешь, что убил по крайней мере одного из троих?»
«Да», - спокойно ответил он. «Может быть, двое. У меня не было выбора. Они вытащили пистолеты».
Количество убитых снова растет, подумала она. «А что насчет этого парня, Варкала? Если он тебе поверил, он передаст то, что ты ему рассказала, верно? И, возможно, ему удастся убедить полицию, что ты действовал в целях самообороны.»
«Нет».
Ответ был слишком простым, слишком быстрым. Тогда Кристина поняла. — Ты хочешь сказать, что убил его?
Слейтон покачал головой: «Я убил двоих парней из службы безопасности. Но один из них прикончил Варкала».
«Что?» Она посмотрела на него с недоверием. «Почему его собственные телохранители застрелили его?»
«Просто. Потому что он разговаривал со мной».
Кристина чуть не проехала на красный свет. Она нажала на тормоза, и маленькую машину занесло прямо перед пешеходным переходом. Пешеходы осторожно расступались перед ними, а пожилой мужчина неодобрительно ткнул тростью в сторону Кристины. Она мертвой хваткой вцепилась в руль. Что еще? Она задавалась вопросом. Что еще могло случиться?
Она сказала: «Завтра это будет во всех газетах Англии, не так ли? Твоя фотография и моя рядом с ней с большим вопросительным знаком внизу».
«Если моя фотография попадет в газету, это очень плохой знак».
«Наверное, мне не стоит спрашивать, но почему?»
«Потому что у меня не так много фотографий, «спокойно сказал он, — а те, что существуют, хранятся в особом агентстве израильского правительства. То, которое научило меня быть тем, кто я есть».