Двое мужчин ворвались в дверь. Они были в лыжных масках и с оружием наготове, заметались по комнате в поисках цели. Через несколько секунд они вбежали в неосвещенную спальню. Кристина непроизвольно дернулась, когда слабая вспышка света на мгновение осветила спальню, за ней последовало еще с полдюжины. Она знала, что это стреляли из пистолетов, но звука не было. Даже с такого расстояния должен был раздаться какой-то звук. Оружие, должно быть, было с глушителями.
В спальне зажегся свет, когда один из мужчин подошел к кровати и откинул покрывало, обнажив два длинных ряда подушек. Что-то похожее на снег, казалось, устрашающе парило над кроватью, и Кристина поняла, что это было облако перьев, остатки постельного белья, которое только что было уничтожено. Двое мужчин увидели, что их похитили. Они лихорадочно оглядели комнату, затем посмотрели в окно на улицу. Кристина знала, что в их темном уголке их со Слейтоном никто не увидит, но инстинктивно замерла. Бандиты обменялись несколькими поспешными словами, затем покинули комнату так же быстро, как вошли, выключив свет и аккуратно закрыв за собой дверь.
Кристине ничего не оставалось, как смотреть на затемненные окна дома напротив. Все сомнения, которые оставались, теперь исчезли. Она только что стала свидетельницей собственной казни.
Мир, казалось, закружился, а затем странное вибрирующее ощущение заставило ее посмотреть вниз. Ее руки, неудержимо дрожащие, оказались в его руках. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
Слейтон поднял большой и указательный пальцы вверх, нежно приподнимая ее подбородок, пока она не встретилась с ним взглядом.
«Мы должны идти сейчас», - прошептал он.
Кристина кивнула. Ее ответ был ровным и сдержанным. «Да. Мы хотим».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Была почти полночь, когда одинокий Chevy Suburban полз по Ливийской пустыне к югу от Триполи. О том, чтобы ехать быстрее, не могло быть и речи. «Дорога», как ее называли местные жители, была в плачевном состоянии. Недавние проливные дожди добавили глубоких колей к и без того каменистой поверхности тропы. На самом деле это была скорее тропинка, старый торговый маршрут, который петлял по пустыне таким образом, чтобы избегать самых высоких холмов и самых глубоких вади. В отсутствие луны в пустыне было особенно темно, и фары большого грузовика прорезали окружающую черноту, освещая только самые очевидные проблемные места.
Водитель не сбавлял темпа. Сзади полковник Мухаммед Аль-Кватан нетерпеливо нахмурился. Тот факт, что они опоздали на три часа, легко можно было списать на рейс, который так досадно отставал от графика доставки их гостя. Никто из пассажиров грузовика и не подозревал о своей удаче — за всю неделю рейс 113 авиакомпании «Ливиан Эйр» из Парижа был ближе всего к сроку.
Водитель резко остановил большую машину. С момента отъезда из Триполи двое арабов, шедших впереди, постоянно подшучивали друг над другом, и теперь, когда впереди на дороге замаячила развилка, они начали спорить о навигации, каждый непреклонно указывая в своем направлении. Полковник Аль-Кватан вмешался на скорострельном арабском, его авторитетный тон больше способствовал урегулированию спора, чем его слова. Водитель явно злорадствовал, и бешеная поездка возобновилась.
Аль-Кватан откинулся на спинку стула, лениво размышляя, где они нашли некоторых из этих идиотов. Многие из новейших были почти детьми, факт, который вывел бы из равновесия любое чувство справедливости или чести у более традиционного командира. Но это была не обычная война, и ни один командир не мог игнорировать арсенал, который они предоставляли. Та странная, почти божественная самодисциплина, которая позволяла им входить в переполненное кафе с пятью килограммами взрывчатки на груди. Аль-Катан знал, что в его лагере есть такие мужчины и женщины. К сожалению, для каждого из Их у него было десять таких же идиотов, как те, что были впереди, и этот факт постоянно отвлекал его от более важных дел. Он молча смотрел сердито, просто ожидая, что кто-нибудь из них совершит еще одну ошибку. Если они снова выставят себя дураками, он возьмет рукоятку своего пистолета и выставит кого-нибудь очень жалким примером.
Аль-Кватан еще раз осторожно взглянул на четвертого пассажира грузовика, который сидел рядом с ним, того, за кем его послали. С тех пор как он покинул Триполи, этот человек был молчалив. Его круглые темные глаза теперь бесцельно смотрели в окно, выискивая — что? Выход? Для этого было слишком поздно. Друг? Не на расстоянии тысячи миль, если таковой вообще остался. Возможно, просто камень, под которым можно заползти. По крайней мере, у него хватило смелости прийти, подумал Аль-Кватан. Или, возможно, он просто был напуган до смерти. Внешность мужчины не соответствовала его должности. Он был сержантом Армии обороны Израиля, но совсем не походил на солдата. При росте, вероятно, пять футов пять дюймов он носил сорок лишних фунтов во всех неподходящих местах. Его глаза и волосы были темными, но кожа бледной и подтянутой — человек, который мало времени проводил вне офисной кабинки с кондиционером. Аль-Кватан подумал, что выглядит мягким, как большой избалованный ребенок, которого испортили слишком частые походы в кондитерскую, а не воин с квадратной челюстью из Амана, хваленого подразделения военной разведки Израиля. Проницательный и коварный, значит? Очевидно, нет, судя по яме, которую он сам себе вырыл.