«Мистер Рот, я Мустафа Халиф. Я рад, что вы пришли».
Рот вежливо кивнул, заметив, что Халиф не предпринял никаких попыток усилить свое приветствие какими-либо традиционными физическими дополнениями — ни арабского объятия, ни западного рукопожатия. Он был очень похож на фотографии, которые Рот так часто видел в газетах дома, возможно, старше, немного поседев.
«Я надеюсь, ваше путешествие не было трудным», - сказал Халиф. Его английский был размеренным и обдуманным, почти без акцента.
«Не сложно, просто долго», - сказал Рот.
«Хорошо. Я знаю, что мы не очень удобно расположены, но вы можете понять наши причины». Халиф махнул крылом в сторону свободного кресла. «Пожалуйста, присаживайтесь».
Рот выбрал прочный обеденный стул, когда мужчина в плохо сидящей белой куртке слуги принес поднос с чаем. Пока все идет хорошо.
«Путешествую. Есть кое-что, на что я больше не способен. Когда я был ребенком, родители возили меня в Италию и Австрию. Сикстинская капелла, Вена, Альпы. Я помню это так, словно это было вчера.»
Халиф задумчиво вздохнул, и Рот попытался представить террориста ребенком. У него не получилось.
«Здесь я пленник, окруженный пустыней и людьми, которые мне не принадлежат. Тем не менее, мы в безопасности, и на данный момент это важно. Отсюда мы сможем обрести свободу, и однажды, если на то будет воля Аллаха, мы вернемся домой. Возможно, тогда я снова смогу путешествовать».
Рот задавался вопросом, действительно ли Халиф в это верит. Он потягивал чай с невозмутимым видом, не уверенный, к чему это привело.
«Откуда ты, Рот? Из какой части Палестины?»
Приманка была очевидна, и Рот решил, что араб испытывает его. «Хайфа», - сказал он. «И ее уже очень, очень давно не называют Палестиной».
Глаза Халифа сузились, как у ястреба, парящего над своей добычей, решающего, когда нанести удар. Рот пытался держаться стойко под пронизывающим взглядом. Изолированность его тактической ситуации внезапно показалась подавляющей. Он был один, безоружен и окружен врагами. Он сделал еще глоток чая, пытаясь собраться с мыслями. Блуждания были бы не в его пользу, поэтому он перешел сразу к делу.
«Вы наблюдали за процессом загрузки в Южной Африке?»
Халиф помолчал, прежде чем ответить, очевидно, решая, хочет ли он, чтобы разговор продолжился именно так. Он смягчился. «Конечно. Мы послали одного из наших лучших агентов. Он сфотографировал погрузку, и мы изучили улики.»
Рот на самом деле знал, что Халиф срочно отправил своего племянника Фарида в Южную Африку. Безнадежно неумелый, но заслуживающий полного доверия, Фарид был единственным, кто соответствовал обоим требованиям — надлежащим документам для поездки в кратчайшие сроки и элементарным знаниям фотографии. Рот также знал, что технический диапазон Халифа в области фотонаблюдения и интерпретации изображений не ограничивался ничем иным, как пленкой Fuji и увеличительным стеклом.
Халиф продолжил: «Груз был в канистрах. Откуда нам знать, что то, что вы говорите о них, правда?»
«Ты видел там моего напарника. И кидона. Что еще Израиль мог вывезти из Южной Африки с такой секретностью?»
«Я бы не рискнул строить догадки», - сухо сказал Халиф.
Рот сунул руку за лацкан своего пиджака. Он почувствовал легкое движение двух охранников у двери. Он бросил на охранников жалобный взгляд, медленно достал конверт и протянул его Халифу.
Халиф обнаружил в конверте четыре фотографии. Он разложил их на столе и жестом пригласил Аль-Кватана присоединиться. Двое мужчин несколько мгновений внимательно изучали фотографии. Рот внимательно наблюдал за выражением их лиц.
«Как мы можем быть уверены?» Спросил Аль-Кватан резким шепотом.
«Мой коллега проверил их перед регистрацией», - объяснил Рот. «Он также сделал эти фотографии для моего правительства. Получить копии было нелегко».
Халиф снова посмотрел на фотографии, затем спросил: «Где они сейчас?»
«На дне Атлантического океана».
Два араба в изумлении посмотрели друг на друга.
«Идиот!» Аль-Кватан взорвался. «Ты сказал, что будешь!»
Халиф прервал его резким взмахом руки.
«Ты должен быть терпеливым», - сказал Рот.
«Как?» Халиф задумался. «Как это будет сделано?»