По дурному пути не повёл,
Вернул престол Тунику.
У него, Идегей, учись.
Вернись, Идегей, вернись,
Переправься через реку!»
Идегей в ответ возразил:
«Чёрная змея, Кин-Джанбай!
Умным, глупец, себя не считай!
Был велик Тунику-хан,
Славой был тридцати стран,
Но степной сирота-батыр,—
Поразил Тимертау мир:
Поднял рабов, поднял сирот,
Поднял он свой татский род,
Разрушил славу Тунику».
Крикнул Джанбай через реку:
«Эй, Идегей, Идегей!
Не основательны мысли твои.
Силы спокойно исчисли свои.
Хану такому, как Токтамыш,
Кто сумеет противостоять?
Где твоя мощь? Где твоя рать?
Вспомни, чем кончил твой отец.
Ждёт и тебя такой конец.
Вернись, Идегей, вернись!
Тебя Токтамыш зовёт.
Твой дом — славный татский род.
Татского рода главой
Тебя назначает хан.
Тебя возвышает хан!
Ханеке — его старшая дочь.
Кюнеке — его младшая дочь.
Обеих возьми, как одну,
С Токтамышем ты породнись.
Вернись, Идегей, вернись!»
Подал свой голос Идегей:
«С куцым умишком Кин-Джанбай!
Умным, глупец, себя не считай!
Эй, ослоухий, не продолжай!
Дальше на брюхе не подползай!
Сорви ты личину с лица.
Я помню кончину отца.
Но славный мой татский род
Девушку мне подберёт,
Что будет моей женой.
Но славный мой татский род
Счастье своё отберёт,
И будет моей страной».
Подал свой голос бий Кин-Джанбай:
«То, что скажу сейчас, узнай.
Месяц, рождаясь, тускло горит.
В пламени битвы гибнет джигит.
Тот не мужчина, кто с битвы бежит:
Он презираем народом своим.
Начал ты бой джигитом лихим,
Зачем же ты бросаешь бой
Зайцем, что беркутом гоним?
Оставив Идиль за собой,
Зачем, как трус, убежал?»
Идегей ему возражал:
«Месяц, рождаясь, тускло горит.
Жаждет битвы смелый джигит.
Если мужество есть в твоей груди,—
Через реку переходи,
Перейдя, излови меня,
Пленником назови меня!»
Подал свой голос Кин-Джанбай:
«С мощной страной вступил ты в бой.
Стань же, как батыр, впереди,
Через реку переходи.
Что ж ты поодаль стоишь?
Что же ты удаль таишь?»
Подал свой голос Идегей:
«Стал я на единственный путь,
И меня с него не свернуть.
Не дам из рук выпасть копью.
Не сниму кольчугу свою.
Войско я соберу в стране —
Встретится с ханским войском в бою.
И когда я пересеку
С грозным войском Идиль-реку,—
Увидит народ, увидит мир:
Кто заяц и кто батыр».
У Кин-Джанбая лицо темно.
Пышной шубы ворсится сукно.
По-иному решил говорить.
Крикнул он вдруг: «Идегей, вернись!
Лучший мой друг, Идегей, вернись!
Хан-владыка тебя зовёт.
С ханом-владыкой примирись,
Эй, вернись, Идегей, вернись!
Эй, вернись, по речной воде,
Поклонись, Идегей, орде,
Великовершинной орде!
Морду коня поверни вспять,
Дом родной найди опять.
Из рук Токтамыша испей,
Мёдом хмельным насладись.
Из рук его дочерей
Отведай густой кумыс.
Вернись, Идегей, вернись!
Коня тебе жалует хан,
Коня дарит Токтамыш,
С губами, как мягкий сафьян,
С ушами, как срезанный камыш,
С копытами, как тустаган[42],
С клыками, растущими, как чеснок,
С четвёркой крылатых ног,
С чёлкой девичьей, густой,
С крепкой уздой золотой!
Парносердый конь молодой
Во время бега ведёт
Следам своим твёрдый счёт,
Уши, как шило, спешит поднять.
Ветру его не догнать.
Он бежит, сокращая путь.
Жиром покрыта львиная грудь.
Тигриный хребет у него,
Соперников нет у него,
Золото — лука седла,
Золото — его удила.
Садись на него, садись,
Вернись, Идегей, вернись!
Хан взывает с болью к тебе.
Даст он шубу соболью тебе.
Золотой воротник на ней,
Рукава — подола длинней,
Из золота — рукава.
Чтобы взглянуть на неё,
Золотом платят сперва.
Надень, Идегей, надень!
Чтоб скакал ты вокруг озёр,
Чтоб следил за добычей взор,
Ястреба хан для взмёта даёт,
Сизого для охоты даёт.
Он верёвочкой прикреплён,