2000-х гг.).
Московский философ Владимир Порус пишет в Фесбуке:
«Был когда-то в Петербурге такой университетский профессор
А. А. Фишер, иностранец, начинавший свою карьеру в России домашним
гувернером. В 1834 г. он произнес речь на торжественном собрании
университета. Называлась она "О ходе образования в России и об
участии, какое должна принимать в нем философия". В этой речи он
22 Закрытие кафедр ограничивало философские дисциплины курсами логики и
психологии. В некоторых университетах преподавали философию природы
и эстетику под видом других дисциплин.
95
заявил, что есть философия "злонамеренная", коей пользовались те, кто
вверг Европу в хаос бунтов, и есть философия "здравая", идеи которой
совпадают с мыслями российского правительства. Пользуясь "здравой"
философией, правительство сможет одолеть "отвратительное чудовище,
псевдофилософию, прежде чем успеет она осквернить Россию своим
ядовитым дыханием и вонзить кровавые когти свои в недра ее" (цитирую
по "Очерку развития русской философии" Г. Шпета). Это был
политический ход: правительству предлагалось бороться с враждебными
гейропскими идеями, опираясь на российскую философию, стоящую на
основаниях, кои суть: "священное уважение к религии, неколебимая
верность монарху и безусловное подчинение существующим законам".
Но правительство в лице министра П. А. Ширинского-Шихматова это
предложение отвергло: университетская философия не вызывала у него
доверия и не казалась надежным союзником. Поэтому возникла
знаменитая формула "Польза от философии не доказана, а вред от нее
возможен", в соответствии с которой и была запрещена философия в
университетах».
Именно вследствие репрессивных практик со стороны власти
складываются две основные традиции русской философии,
выделенные
еще
В. В. Розановым: «учебно-официальная» и
«философское сектантство» («темные, бродящие философские
искания») [Розанов, 1903]. Первая, находясь под бдительным надзором
власти, находит свой modus vivendi в нейтральном начетническом
классифицировании и пережевывании прежних, преимущественно
античных и западноевропейских учений. Вторая выражает
собственные взгляды и чаяния более свободно, но все же мимикрирует
под литературу или публицистику, что способствует высоким
нравственным и религиозным порывам, но также обусловливает
отсутствие строгости, систематичности, интеллектуальной последовательности и глубины (т. н.
антитеоретичность [Атманских, 2008]).
С жесткой идеологической политикой «русской власти» связано и
другое разделение. Складываются, с одной стороны, конформистские
официозные, поддерживаемые властью, философские учения, а другой
стороны, философский слой протестных идейных течений. Если
властная идеология религиозна, то нонконформистские философские
учения склоняются либо к иной конфессии (католичеству,
экуменизму), либо к атеизму. В той же логике советский официальный
атеизм вызывал симпатии философствующих нонконформистов в вере
и религии.
В фазах «Стагнация» (1810—1820-е, 1890—1900-е, 1980-е гг.)
происходят несколько различных процессов. С одной стороны,
продолжается инерция прежних контрольных и репрессивных практик,
но уже без прежней жесткости и упорства. С другой стороны,
происходит как социально-экономическая, так и идейная автономизация элиты и связанных с ней интеллектуальных слоев.
96
Престижной становится причастность к полузапретной и всегда
референтной в России западной культуре, в том числе, знакомство с
новейшими философскими учениями.
В 1820-х гг. в России имело место увлечение немецкими
философами (Кант, Гегель, Фихте, позже — Шеллинг), в конце XIX—
начале XX вв. увлекались Бергсоном и Ницше, Махом и Авенариусом,
Спенсером и неокантианцами, в 1980-х гг. — Куном, Поппером,
Коллингвудом.
Одновременно в такие периоды нарастают протестные, оппозиционные настроения, для которых находятся западные кумиры
(Сен-Симон, Маркс) или возникают свои идеологические авторитеты
(Герцен, Бакунин, Чернышевский, Добролюбов, затем Плеханов и
Ленин, а в застойный советский период — Зиновьев, Сахаров и
Солженицын).
Ослабление властного контроля, рост открытости к мировым
интеллектуальным центрам, активность дискуссий вызывают к жизни
также значимое и оригинальное философское творчество. Неслучайно
в 1823 г. создается первый кружок с четкой философской
идентичностью — «Общество любомудров» (Одоевский, Веневитинов,
Шевырев, Киреевский). В 1820—1830-е гг. продуктивно работали
Чаадаев, славянофилы и западники. В период стагнации второй
половины XIX в. появляются труды К. Леонтьева и Н. Данилевского,
развивают философские идеи в своем творчестве Л. Толстой и
Ф. Достоевский. В позднесоветском застое (1970—1980-е гг.) пишут
свои философские или околофилософские работы И. Кон, Ю. Левада,
Ю. Лотман, Э. Ильенков, М. Мамардашвили, Б. Кедров, П. Копнин и
др.
Краткие, как правило, бесславно заканчивающиеся периоды
«Либерализации» (1801—1811, 1861—1867, 1905—1909, весна 1917,
1922—1927, 1956—1961, 1989—2000 гг.) 23 — время взлета надежд
образованной части общества, однако, обычно не отличавшееся
особым расцветом философского творчества. Как правило, здесь
ослаблялся пресс официальной идеологии, более известными
становились ранее подавленные идейные течения, в том числе
23
Здесь имеются в виду либерализации, во-первых, относительно
предшествующего периода, во-вторых, касающиеся политико-правовых и
политико-экономических аспектов. Как правило, в эти периоды легче
дышалось и философии. Исключением является период НЭП (1922—
1927 гг.), когда послабление частной и кооперативной собственности,
относительная терпимость новой власти к художественному авангарду
в театре, живописи, архитектуре, развитию психоанализа и педологии
сопровождались насаждением марксизма в философии, что предваряло
авторитарный откат уже во всех областях (формирование тоталитаризма)
в 1930-х гг.
97
философские. Это были периоды активной публикации ранее
созданного, а также особо интенсивного идейного импорта, что
началось еще с переводов Вольтера и других французских
просветителей в начальный период правления Екатерины II —
«императрицы-философа».
Бурные фазы «Кризиса» (1812, 1853—1855, 1905, 1917—1920,
1941—1943, 1991, 1993, 1998—1999 гг.) обычно приводят либо к смене
власти, либо к существенному изменению политики правителей,
удержавших свои позиции. В разных условиях «Кризис» приводит
либо к «Либерализации», либо к «Авторитарному откату», либо вовсе
к «Государственному распаду» (1917—1918 гг. и 1991 г.). Соответственно
меняются режимы, условия существования, организационные основы жизни и творчества интеллектуалов, в том
числе, и философов. В текущей фазе (2000-е и 2010-е гг.) с наиболее выраженными
чертами «Стагнации», но также с фальстартом «Либерализации»
(2008—2011 гг.) и «Авторитарным откатом» (с мая 2012
г.), философия не подвержена (пока?) ощутимому властному давлению24,
зато столичные философы активно привлекаются для медиа-проектов
(«фабрик смыслов») и даже пропагандистских ТВ-программ,
легитимирующих режим. Острота конфликта между «провинциальным» (прежде всего, аналитическим,
феноменологическим и постмодернистским) и «туземным» (соскользнувшим
в православно-патриотическую державность) направлениями ярко проявляется на Российских философских
конгрессах (см. приложения).
Что же мы можем почерпнуть полезного из прослеживания связей
между философским процессом и циклической динамикой социально-