и
демократической направленности, которые не противоречили бы его
приоритетной идентичности (соблюдение принципа ригоризма), но
при этом избавили от столь болезненных издержек, в том числе
морального плана (ущерба или реальных угроз ущерба для семьи и
коллег)?
Некоторые участники московских протестов остро чувствуют эту
коллизию, резко возражают против «компромиссов против совести»,
утверждая их пагубное влияние на само последующее творчество
интеллектуалов:
«Это страшно актуальный вопрос в связи с подписанием письма
деятелей культуры. Мне кажется, что это неправильный выбор, потому
что ты идешь на сделку и ты теряешь профессию, ты уже не только
режиссер кино, ты еще обязательный рупор оппозиции. И дальше это
нарастает, и если ты не борешься за профессию, она отмирает, и другие
профессии под нее попадают, т. е. на самом деле ты снимешь это свое
кино, но кино, которое делится на разрешенное/не разрешенное,
“ворованный воздух” — искусство, а “не ворованный” — не искусство;
это мы уже знаем, это мы проходили. Мы знаем, что из разрешенных
советских писателей почти никого не осталось в обиходе. Все, что мы
читаем, — это “ворованный воздух”. Да, есть и идея, что сейчас я скажу
какую-нибудь маленькую подлость, а потом зато спасу двадцать человек.
Это лучше, чем если ты делаешь подлость не потому, что просто хочешь
много денег, а потому, что хочешь спасти двадцать человек, но опять-
таки советский опыт нам показывает, что так не работает. Не надо
приносить свою совесть в жертву культурному делу»
[Беляева, 2014, с. 43].
Отметим, что участие в протестных акциях (митингах, шествиях и
проч.) относится не к интеллектуальной, а только к гражданской
идентичности. В этой сфере есть свои балансы и границы, обычно
связанные с соотношением уровня гнева или отчаяния, ожидаемой
массовости протеста и вероятными последствиями. Это тема для
самостоятельного
анализа — морально-политического,
социологического, психологического, оставим ее за скобками.
Речь пойдет о высказываниях интеллектуалов (выступлениях,
текстах). Стратегия «годить» здесь означает духовный и политический
эскапизм, «внутреннюю эмиграцию». Так в советскую эпоху
113
отвергавшие ее идеологию и порядки гуманитарии уходили в логику и
методологию науки, историю философии, семиотику и подобные
«безопасные» области. Попробуем предложить лучшую альтернативу.
Разделим высказывание интеллектуала на содержание и форму.
К содержанию следует предъявить следующее ригористическое
требование: утверждать те ценности и принципы, которые исповедует
интеллектуал, даже если они фактически нарушаются действиями
режима. В частности, таковыми являются звенья известного
«джентльменского набора» — всего того, что обычно нарушается при
авторитаризме: права и свободы человека, свобода слова и запрет
цензуры, равенство перед законом, независимость суда, разделение
властей, ответственность и сменяемость власти по результатам
выборов, открытые и честные выборы, соблюдение договоров и
международного права, запрет на насилие в политике, светскость
государства, защита собственности и инвестиций и т. д.
Форма же утверждения соответствующих ценностей и принципов
может быть различной: от абстрактных формулировок до трактовки
конкретных ситуаций, от полной ясности до завуалированности, от
отвлеченности принципиальных суждений до прямого указания на
нарушения. Понятно, что мера допустимого и вероятный масштаб
репрессий в ответ на явно или неявно не лояльные режиму
высказывания в Северной Корее, Туркменистане, Узбекистане, Китае,
Белоруссии, Азербайджане, Саудовской Аравии, России, Иране,
Турции, Египте, Венесуэле, на Кубе существенно разные. Значит, и
форма должна быть выбрана соответственно угрозам и личной
готовности интеллектуала к жертвам. Важно, чтобы в содержании
высказывания не было предательства в отношении к принимаемым
ценностям.
Философия и подготовка к «перевалу»
Итак, выстраивание позиции в контексте текущей российской
политики — это всегда непростой выбор для интеллектуала. Допустим,
что: 1)
приведенная в предыдущей главе циклическая модель
российской политики и ее влияния на философию верна, 2) у индивида
или группы есть амбиции, энергия, ресурсы не только для встраивания
в наличные структуры и ниши, позволяющие заниматься «чистой»
интеллектуальной деятельностью, но также для участия
в общественной и политической жизни страны.
Вообще говоря, принятие двух условий ведет к направленности
либо на прекращение циклической динамики («вырваться из колеи
циклов» [Розов, 2011, гл. 14-18]), либо на максимальную автономию
философии от политики, что упирается в поиск организационных
основ помимо предоставляемых прямо государством и властью.
114
Вторую возможность рассмотрим в заключительных главах, а здесь
зададимся вопросом: как именно могут интеллектуалы способствовать
прекращению или хотя бы трансформации циклов, пагубных для
развития не только отечественной философии, науки, но и всего
российского общества?
Механизм, порождающий российские циклы, был представлен
в нескольких динамических моделях [Розов, 2011, гл. 10-12], в том
числе в моделях переключения стратегий основных акторов. Грубо
говоря, в наиболее «проторенной» колее циклов от «Кризиса» к
«Авторитарному откату» и «Стагнации» (рис. 2) стратегии правителей
переключаются от «устранения соперников» к «устрашающему
принуждению» и затем к «сохранению status quo», а стратегии элиты
— от «служения» к «присвоению».
Рис. 2. Объяснение кольцевой динамики российских циклов через
модель фазовых переходов для двух акторов с переключением их
стратегий.
В образованном классе в тех же фазах меняется доля выбравших
одну из трех главных опций: «встраивание в систему», «уход» (отъезд
за рубеж или «внутренняя эмиграция») или «радикализм»
(революционерство, диссидентство, протесты, непримиримая оппозиция).
Совокупная динамика сочетания этих переключающихся стратегий
делает весьма ощутимый вклад в цикличность российской истории.
115
Эксплуатировать и избегать эксплуатации, контролировать и
обманывать контролирующих, распределять и ворчать, что обделили,
бунтовать и подавлять бунт — вот наши базовые стереотипы
поведения. Хроническим дефицитом остается конструктивное
общение равных, основанное на взаимном доверии.
При чем же здесь интеллектуальная деятельность, в частности,
философия? Одна из ее задач — производство идей, смыслов,
ориентиров жизни и деятельности, производство общего языка и
общих ценностей. Пусть это не прямая постановка целей, чем
занимаются политические лидеры и идеологи, но прояснение
оснований и предпосылок целей, ориентиров, принципов и норм.
За каждой из упомянутых выше стратегий акторов российской
политики лежат их глубоко укорененные ментальные и культурные
установки, поведенческие стереотипы, привычные способы
удовлетворения индивидуальных и групповых интересов, устойчивые
и воспроизводящиеся институциональные структуры. Политический
фетишизм (смена власти) и правовой фетишизм (смена законов) не
работают, пока в силе остаются все те же стратегии, ориентиры и
установки. Для их существенной трансформации нужно многое, в том
числе привлекательный образ будущего, связанный с новыми