общественного внимания, снижение ее престижа и влиятельности.
Маргинализации противостоит триумфальный расцвет, когда
философские идеи, дискуссии, труды попадают в центр внимания
общества (или целой цивилизации), сами философы оказываются
наиболее влиятельными фигурами в интеллектуальном мире, а иногда
также в политическом, религиозном, моральном, эстетическом
дискурсах.
Периоды развития философии в эпоху древнегреческой классики (с
Сократом, Платоном и Аристотелем) в Англии и Франции XVII—
XVIII вв., в Пруссии и Германии XVIII—XIX вв., во Франции 1940—
1960 гг. являют собой архетипические образцы триумфального
расцвета.
Каждая национальная философия в своей истории переживает
волны приливов в направлении расцвета, триумфа и отливов
в направлении маргинализации, угасания. О мировой философии
говорить сложнее, поскольку в составляющих ее философиях
процессы не синхронизированы.
Глобализация объединяет интеллектуальные сети, в том числе философские. Национальные
философские центры становятся цивилизационными, а затем и
мировыми. Между ними выстраивается иерархия, которая, разумеется,
выглядит по-разному с разных национальных, географических,
58 См. главу 4.
217
Глава 14. БУДУЩЕЕ МИРОВОЙ ФИЛОСОФИИ
идейных ракурсов. 59 Однако по направлению цитируемости, по
направлению современного паломничества (кто куда едет учиться и
стажироваться) и современного мессианства (откуда больше
приглашают профессоров читать лекции), по направлению переводов
(книги и статьи с каких языков и из каких стран больше переводятся),
по тому, на каком иностранном языке в большинстве стран издаются
философские журналы, пишутся резюме к статьям, вполне можно
судить о сложившейся иерархии этих центров.
Кризис, стагнация или расцвет?
В свое время я уже рассуждал на темы грядущего кризиса и
трансформации философии в книге « Философия и теория истории.
Пролегомены» [Розов, 2001, раздел 7.1]. Вряд ли можно всерьез
говорить о кризисе мировой, тем более Западной, философии по
итогам прошедших 15 лет: растет число издаваемых книг, журналов,
активно проводятся конгрессы и конференции, факультеты и кафедры
не закрываются, хоть и не испытывают особого подъема. К тому же,
само слово «кризис» стало настолько затертым и бессодержательным,
что его лучше либо вовсе не употреблять, либо использовать в точном
значении, например, таком: глубокое падение важнейших параметров
и разрушительные процессы, когда прежде успешные попытки
исправления ситуации не помогают, а только усугубляют падение.
В мировой философии ничего похожего на кризис в таком значении не
происходит.
Как известно, внешние признаки благополучия вполне могут
скрывать внутренний надрыв и гниение, подобно фазе «Осени»
в сезонной метафоре О. Шпенглера. Так, обилие философских
факультетов, профессоров и книг в позднем Средневековье никак не
отменяло продолжающегося угасания и умирания религиозной
схоластики. Не следует ли тогда говорить о начавшейся стагнации
Западной (а за ней уже и мировой) философии?
Признаки затянувшейся стагнации
Р. Коллинз в своем фундаментальном труде « Социология
философий» убедительно показал, что стагнация мышления есть
результат утери центра интеллектуального внимания, когда
интеллектуалы утрачивают интерес к общему спору и общим темам,
разбредаясь по своим узким лагерям, либо сползая к социально-
59 «Это вызов, с которым философия сталкивается в эпоху современности,
начиная с XIX века, но особенно активно в XX—XXI веках. Я имею в виду
втягивание не-западных культур в интеллектуальную орбиту жизни Запада.
С чем здесь сталкивается западная философия? Она сталкивается с тем, что
о философии можно говорить не только в пределах западной культуры»
[Смирнов, 2012].
218
политической публицистике, либо углубляясь в схоластическое
комментирование своих избранных авторитетов, либо в погружаясь
в понятные лишь узкому кругу посвященных категориальные тонкости
[Коллинз, 2002, гл. 4 и 5].
Пожалуй, указанные признаки стагнации вполне можно усмотреть
в Западной философии, в том числе в ее наиболее авторитетном
направлении — аналитической философии.
«Хилари Путнам, мне кажется, находится недалеко от истины, когда
говорит, что по большей части аналитическая философия выродилась в
ссоры между профессорами философии, различающими “интуиции” —
по вопросам, “далеким от того, чтобы иметь практическое или духовное
значение”.
Желание непротиворечиво выразить интуитивные
представления вытесняет вопрос о полезности словаря, в котором они
выражаются. Это укрепляет убеждение, что философские проблемы
вечные и, следовательно, пригодны для изучения дисциплиной, не
зависящей от социальных и культурных изменений... Когда философы
начинают гордиться автономией своей дисциплины, опасность
схоластики возобновляется» [Рорти, 1994].
Если и есть что-то новое, свежее за ее пределами, то
в глобализированной мировой философии оно (пока?) не известно.
Зато комментирование наблюдается в полной мере — как местных
национальных классиков и авторитетов («туземная философия»), так и
западных светил («провинциальная философия»)60.
Внешне утеря ведущей роли и маргинализация философии
проявляются в падении ее общественного престижа, в отсутствии
популярных, широко известных философов после Сартра и Поппера,
в том, что нынешние философские трактовки уступают в значимости и
известности в сравнении с экспертными и научными: экономическими,
политологическими, социологическими, историческими. В разных
обществах либо прямо поднимает голову религиозный
фундаментализм (вплоть до экстремизма и терроризма на религиозной
почве), либо ведется последовательная «ползучая» клерикализация,
проникновение церкви в школы, университеты, академии.
Конечно же, о маргинализации философии свидетельствует
постепенное сокращение, падение ее роли в университетском
образовании, стагнация философских факультетов, снижение
популярности и востребованности философского образования
в последние десятилетия (детальнее см. [Розов, 2002, разд. 7.1]).
«Что же случилось? Случилось то, что я называю поражением
философии, утратой ею судьбоносных целей и ценностей, сменой
приоритетов в теперешней “массовой культуре”» [Огурцов, 2013].
Философы встревожены и все чаще обсуждают будущее
философии. Однако обсуждение нередко ограничивается
60 Термины в кавычках являются очевидными аналогами «туземной науки» и
«провинциальной науки» [Соколов, Титаев, 2013а].
219
предположениями об исходе спора между аналитической и
континентальной традициями, между натурализмом и
трансцендентализмом, призывами к плюрализму в национальных
философских ассоциациях и на философских факультетах; иногда под
громкими заголовками о «будущем философии» скрываются обычные
внутрицеховые обсуждения узких вопросов (см. например [The future
for philosophy, 2006; Lachs, 2013; Stern, 2013]).
Главными причинами нынешней маргинализации философии
представляются утеря высоких амбиций, разрыв с науками 61 ,
отгораживание от общественных и глобальных проблем, чрезмерное
увлечение комментаторством и анализом всевозможных тонкостей и
нюансов высказываний, «дискурса».