спорили друг с другом, что не случайно.
Представим идеальную модель продуктивного спора
в отечественной философии. Разумеется, «провинциалы» будут
использовать свои «козыри» — новомодные импортированные идеи и
термины. Для «туземцев» такими «козырями» являются либо
советский марксизм (в более или менее развитых версиях «диамата» и
«истмата»), либо концепции славянофильской, религиозной,
евразийской традиций 72 . Как было сказано выше, в споре могут
участвовать только «мягкие изводы» обоих направлений, готовые
слушать друг друга и находить друг у друга значимые мысли и
подходы.
В роли инициаторов спора должны выступать «провинциалы»,
знающие об актуальных проблемах, обсуждаемых в западной
философии, о противостоящих позициях, о содержательных
конфликтах и трудностях. Такие задачи представляются «туземцам»
в качестве интеллектуального вызова. При отметании актуальных
философских проблем как незначимых дальнейшее общение
перспектив не имеет. Если же вызов принимается, то «туземцы» берут
на себя нелегкое бремя найти в своих идейных закромах, вывести
наружу, оживить такие смысловые содержания и подходы, которые
позволяют если не решить поставленные задачи, то посмотреть на них
с новой, неожиданной точки зрения.
Работа «туземцев» с трудностями современной западной
философии надежно выводит их из «туземного» состояния.
«Провинциалы», занятые теперь не только привычным идейным
импортом, но также обсуждением всегда значимых для них
актуальных западных проблем посредством местного, не известного на
Западе идейного потенциала, получают, как минимум, шанс быть
«услышанными». А это уже возможность продвижения к паритетности.
Другая сторона необходимости полемики и включенности
в мировые дискуссии — политика философских журналов и
72 Становится доступным пестрое разнообразие философских работ до и вне
установления идеологической монополии в СССР (см. солидную книжную
серию «Философия России первой половины XX века»).
264
издательств, редакционных коллегий книжных серий. Не так уж
трудно включить в перечень критериев учет ранее высказанных
взглядов в ведущих мировых журналах, оригинальность и
аргументированность заявленной позиции.
Философия, бросающая вызов
Теперь представим в качестве «идеального типа» ту периферийную
философию, которая хотя бы пытается реализовать сформулированные
требования. В ней есть черты «провинциальной» философии
(постоянное напряженное внимание к тому, что делается в «столицах»,
попытки быть там «услышанными») и «туземной» философии
(большие амбиции, смелое прокладывание собственного пути,
пестование своих национальных школ, изобретение собственных
методов, подходов, понятий, терминологии). Ясно, однако, что это
некий иной тип, требующий своего отдельного обозначения.
В геополитике державу, пытающуюся прорваться в круг великих
держав, традиционно называют challenger — державой-претендентом,
державой, бросающей вызов. Примерно понятно, что делать
национальной философии (в том числе, российской), бросающей вызов
«столицам», на основе сформулированных выше общих ориентиров и
рассуждений.
Первое — это, конечно же, направленность на обеспечение
максимально широкого доступа к текущей «столичной» периодике
(наличие западных журналов в местных научных библиотеках) и
доступа к электронным публикациям; установление собственных
внутренних высоких стандартов (не дожидаясь принудительных норм
со стороны ВАКа, Академии наук или Минобра) на знакомство с
литературой и на оригинальность собственного вклада в решение
«горячих» проблем, обсуждаемых в «столицах»; получение поддержки
от собственного начальства, например, в рамках кампании за места
институций в мировых рейтингах.
Второе — формирование исследовательских групп, прежде всего, с
вовлечением талантливой молодежи со знанием языков и амбициями,
регулярные семинары, по возможности, стажировки в «столицах»,
планирование и проведение исследований в связи с горячими
«столичными» проблемами, но на основе каких-то собственных
конкурентных преимуществ; упорные попытки публиковать результаты в западных журналах.
Третье — активный поиск авторитетных коллег в «столицах»,
которые могли бы заинтересоваться роводимыми
здесь исследованиями, обязательно личное знакомство с
ними (теоретические основания см. в книге [Коллинз, 2002]), создание
коалиций и выстраивание дальнейших стратегий преодоления
философской периферийности.
265
В отношениях «философия и власть» домостроевская метафора
(жена, зависящая от мужа-хозяина, см. главу 5) должна быть понята
как устаревшая схема, тесно спаянная с порочными циклами
российской истории, — и схему, и принудительность власти, и циклы
следует изживать. Вынужденная центрированность на отношениях с
властью должна быть заменена на обретение своего голоса в кругу
других национальных философий. Российская мысль обретет свое
лицо, интересное и привлекательное для других, когда зависимость от
власти сменится на другую модель — клуб пусть не равных, но
свободных и уважающих друг друга участников обсуждений и споров,
продолжающихся в веках.
266
Глава 17. «Провинциализм», «туземство» и факторы интеллектуальной
«столичности» в социальном познании
Мировая иерархия в науке: кто кого слышит
Российское социальное познание, с одной стороны, издавна
испытывает мощное влияние европейской традиции (в рамках которой
оно, собственно, и появилось) и с недавних пор — влияние
американских исследований и идейных достижений. Таким образом,
прогресс западной науки и философии представляет собой
перманентный вызов для отечественных обществоведов, в том числе
социологов. Два противоположных ответа на этот вызов —
ученический и изоляционистский — формируют типы социальной
науки, которые М. Соколов и К. Титаев обозначили намеренно
провокационно как «провинциальная наука» и «туземная наука».
В метафоре научной коммуникации как разговора «провинциальная
наука» слышит только столицы (признанные мировые центры
исследований), которые редко и нехотя отвечают ей взаимностью. При
этом «туземная наука» говорит сама с собой, в лучшем случае
обсуждая стародавние учения, слышит только себя, больше никто ее
не видит и не слышит74.
Рассмотрим аспект интеллектуальной мобильности.
«Провинциальная наука» стремится приобщиться к столицам,
осуществляя «паломничество» (стажировки, конференции, попытки
закрепиться); те, кто возвращаются, стремятся опять попасть
в признанные и престижные центры. Основные процессы
в «провинциальной науке» — это восприятие новых и новых идей и
терминов из столиц, попытки их приложения к местному материалу.
«Туземная наука» находится вне процессов международной
интеллектуальной мобильности, она включает множество местечковых
групп со своими авторитетами. В лучшем случае поддерживаются
связи с национальными научными столицами (в России — с Москвой
и Санкт-Петербургом).
73 В основу главы положен текст одноименной статьи в журнале:
Социологический журнал. 2016. Т. 22, № 1. С. 8-25.
74 «Если круг тех, от кого зависишь, уже определен, остается существенно