В мгновение ока он снова пришел в себя, но мне и этого было достаточно: я вскочил на ноги и, едва он показался из-под юбок женщины-статуи, пнул его в грудь. Причем изо всей силы, до отказа распрямив ногу и вложив в удар всю тяжесть своего тела. Демон пошатнулся, но тут же уперся хвостом в землю и удержал равновесие. Не давая ему опомниться, я нанес новый удар, отскочил и снова бросился вперед, на этот раз целя ногой в промежность.
Но это оказалось не так просто. У ящериц гениталии находятся на животе, под одной из множества неразличимо похожих друг на друга пластинок, отдаленно напоминающих черепицу на крыше. Я выбрал самую широкую и понадеялся на удачу.
Учитывая свой опыт, могу ответственно заявить, что применять эту тактику в борьбе с рептилиями или квазирептилиями ни в коем случае нельзя. Исторгатель отшатнулся было назад, но тут же снова рванулся ко мне с такой силой, точно я своим прикосновением зарядил его дополнительной энергией. Я уклонился от броска и, согнув руку в локте, замком обхватил его сзади за шею. На какое-то мгновение мне даже показалось, что я уже одержал победу. Не тут-то было: демон вихрем понесся по комнате, молотя по стенам, полу и застывшим во времени людям моим телом.
Ну и задал же он мне работенку: я только успевал уворачиваться от сокрушительных ударов, которые сыпались на меня со всех сторон, так что душить его у меня совсем не было ни сил, ни времени, да к тому же приходилось следить за тем, чтобы он не пустил в ход голову и челюсти. Мы врезались в старуху – ее пышные юбки твердостью и шершавостью не уступали цементу – и рикошетом отлетели к огромному дубовому гардеробу. Исторгатель буквально протаранил мною его дверцу, стремясь освободиться от захвата. По инерции мы оба ввалились прямо в шкаф сквозь дюймовую доску. Подожди, я покажу тебе шрам на лопатке. Сюда она и впилась, расколовшись от нашего совместного напора.
В шкафу мы словно ушли под воду: многочисленные плащи и юбки не давали ни смотреть, ни дышать. Демон запрокинул голову, так что его разинутая пасть оказалась прямо возле моего лица. Я думал, что задохнусь от болотного смрада, который шел из его глотки. Тем временем он изогнул нижнюю часть тела и принялся изо всех сил молотить меня хвостом по голове. Зажатый между ним и стенкой шкафа, я оказался в ловушке, и у человекоящера были все основания надеяться, что со временем он таки вышибет из меня дух. Я поднял руку, чтобы защитить голову, и почувствовал, как немеет от побоев плечо.
Моя другая рука все еще стискивала шею демона, но вот, когда его хвост взметнулся, чтобы нанести мне очередной удар, я разжал ее, ухватился за хвост и впихнул его прямо в горло его обладателя как можно глубже. На мгновение обе мои руки освободились, и я тут же мертвой хваткой вцепился в горло Исторгателя, стараясь зажать хвост у него в гортани. Теперь уже он оказался в ловушке: его тело обвивалось вокруг меня кольцом, и я всем своим весом прижимал его к полу.
Если у Исторгателя и были слабые места, так это его руки. Размерами они не уступали человеческим, но каждая ладонь имела всего по три пальца, тонких и хрупких, как и подобает рептилии. Наверное, немало искусства и сноровки требуется, чтобы отделить душу от каркаса из мяса и костей, на котором она растянута, точно на дыбе. Исторгатель не смог оторвать мои пальцы от своего горла и, задыхаясь, наконец затих, признав свое поражение.
Пошатываясь, я подошел к Проводнику. Мой недавний противник проворно вскочил на ноги и встал у дверей, не выказывая ни малейших признаков ни усталости, ни боли. Я понял, что он готов снова ринуться в бой и стереть меня с лица земли. Проводник обратился ко мне:
– Далиссем, дочь храма из Луркнахолма, призвала вас. Халдар и я молча согласились. Дефальк сосредоточенно, однако без удивления, смотрел на Проводника. Наверное, он уже и сам догадался, кто послал за ним. Невозможно близко знать такую женщину, как Далиссем, и не понять, что ей хватит силы воли настоять на своем.
– Идемте же, смертные, – закончил Проводник. – Поищем ее душу. – И он передал кожаный мешок человекоящеру. Тот вышел из комнаты, хозяин за ним. Мы, перерезав путы на ногах Дефалька, двинулись следом. Уже у дверей я обратил внимание, что шкаф, в котором мы боролись, снова абсолютно цел, а люди начали понемногу шевелиться, точно оттаивая. Мы шагнули за дверь и оказались в гулкой темноте. Залитый светом факелов коридор исчез. Перед нами простиралась огромная, источающая сырой гнилостный запах клоака.
Потолок просторной аркой выгнулся над нашими головами, противоположная стена терялась в полумраке. От пенистого потока примерно в сто футов шириной, заполнявшего пещеру от одной стены до другой, исходило бледное рассеянное мерцание. Под нашими ногами поскрипывали ступеньки шаткой деревянной лесенки, которая вела вниз, к крохотному причалу. Возле него покачивался на воде плот из просмоленных бревен.
Исторгатель и Проводник первыми ступили на плот. Мы сперва спихнули Дефалька, а затем спустились сами. Проводник произнес:
– Можете развязать вашего пленника. Вы уже вступили в царство Смерти, и любой из вас, кто осмелится отойти от меня хоть на шаг, останется здесь навсегда.
Мы развязали Дефальку руки. Украшенная резным орнаментом дверь спальни Шамблора захлопнулась и исчезла вместе с лестницей, точно растворилась в покрытой слизистым налетом грязи стене. Наш плот тронулся с места и поплыл по течению. Человекоящер взялся за шест и принялся выгребать на середину мерзкого потока.
Воды подземной реки, Барнар, так и кишели разными тварями. Местами на ее поверхности возникали тускло-оранжевые фосфоресцирующие пятна, и в них можно было разглядеть десятки бесформенных комков эктоплазмы, которые, поднимая свои перекошенные лица дегенеративных детей к свету, силились пронзить окружающий их вечный мрак мутным взглядом незрячих слезящихся глаз. Другие, более юркие и верткие, с человеческими глазами и зубастыми, как у миног, ртами, походили на ободранных змей, с чьих боков свисала бахрома изъеденной проказой плоти. Но были там твари и побольше, они описывали плавные круги в похожей на суп жиже, то и дело мелькая своими маслянистыми боками в лужицах света. Вдруг одна из них вынырнула на поверхность и подняла над водой вполне человеческую голову, качавшуюся на тонком, как полип, стебельке шеи. Она глядела на нас, пуская слюни, но ни одного звука не сорвалось с ее губ. Все эти твари испуганно шарахались от нашего плота, но мы все равно чувствовали, как они извиваются и корчатся под нами. Тяжелые толстые бревна, казалось, вибрировали, как туго натянутая барабанная кожа, от присутствия сотен тысяч мертвецов вокруг.
Проводник заговорил:
– Дефальк, ты давным-давно должен был проделать этот путь, и совершенно в другом обличье.