у образу жизни. Локк минимизировал в своей педагогической системе занятия поэзией, чему уделялось большое внимание в образовательных учреждениях для дворянской элиты семнадцатого столетия, усиливая практическую компоненту обучения. Он был против чрезмерности внедрения в обучение латинского языка, что являлось пережитком папского влияния. И если посмотреть на педагогические идеи Петра I, они оказываются фактически идентичны с локковскими подходами. Известно, что идеи Локка в педагогике были действительно заимствованы в России и получили дальнейшее развитие. Да, Локк — либерал являлся сторонником веротерпимости. Но он считал, что действия принципа свободы веры должны быть ограничены. Веротерпимость, согласно его взглядам, не должна 68 | 2. Европейская идея на рубеже XVII–XVIIIвеков была распространяться на атеистов и католиков. При таком ограничении уже, собственно, о свободе в отношении к религии речи идти не могло. Можно было выбирать веру, но не являться неверующим. Правовая дискриминация католиков определялась представлением Локка, что подчиненные власти папы, они представляют угрозу для любого национального государства. Объединение под властью Католической церкви оказывается государством внутри государства, что может привести к самым негативным последствиям. Фактически Локк предупреждал о возможности осуществления через католицизм системы внешнего управления. Широка известна используемая Локком метафора о человеке как tabula rasa — «чистой доске». Она была связываема с развиваемой философом теорией познания. Выдвинутое Локком о человеке как «чистой доске» было критически направлено против доминировавших ранее идей Декарта о «врожденных идеях». Картезианский подход опирался, в свою очередь, на средневековый взгляд, развиваемый, в частности, Августином Блаженным, о том, что Бог помещает «вечные идеи» в душу человека. Источником концепта о врожденных идеях в античные времена являлась теория Платона о «знании как припоминании» душой того, что было до ее телесного воплощения. Отрицание Локком врожденных идей встраивалось в общую линию секуляризации общественной мысли. Петру I, ставящему перед собой задачу создания новой системы, действующему как бы «с чистого листа», эта идея могла прийтись по вкусу. Локк подводил к возможности разрыва с традицией. И Россия при Петре I баланс между традицией и новациями нарушала. Готфрид Лейбниц Из всех крупнейших европейских мыслителей конца XVII – XVIII века особняком применительно к рассмотрению стоит фигура Готфрида Лейбница. Дело в том, что немецкий философ не просто интересовался Россией, ее историей, этническим составом, но и работал непосредственно на российского государя, получал от него зарплату. Перед ним Петром I была поставлена за- Готфрид Лейбниц | 69 дача создания в соответствии с европейским опытом системы образования в России. Философ придерживался в педагогике идей, выдвинутых чуть ранее чешским просветителем Яном Амосом Коменским, предполагая их к практической реализации. С идей Лейбница, можно считать, началось внедрение в России немецкой классической модели образования. Особую роль в развитии образования в России отводилась, сообразно с его замыслом, миссионерам-евангелистам. «Начать, — писал он еще в 1699 году, — следует с немецких школ, которые потом распространились бы далее под покровительством государя, ибо известно, что царь ничего более не желает, как чтобы подвластные ему народы усвоили себе образование остальной Европы». Главную угрозу для реализации этого проекта Лейбниц видел в гибели государя. Тогда, полагал он, у русских может возобновиться прежняя ненависть к иностранцам, которым Петр I покровительствует. Именно Лейбницу принадлежала идея создания Российской Академии наук, которую он хотел возглавить. Россия воспринималась им в перспективе будущих преобразований как «чистая доска» или «непаханое поле». В этом смысле он не признавал наличия особых русских национальных традиций, считая их проявлением варварства. Мысль о России как чистой доске он пытался внушить и Петру I. По заказу российского царя ученый собрал и обобщил все, что было известно о славянских народах на Западе. В более поздние времена это было бы названо славистикой или русистикой. В. И. Герье, специально исследовавший русскую тему в биографии Лейбница, следующим образом объяснял взгляды философа: «Лейбниц один из первых стал смотреть на Восток не глазами только христианина, который ищет там мест, дорогих для его религиозных воспоминаний, но глазами человека, который желал бы перенести туда благодеяния цивилизации, освободить народы, погибающие под гнетом варварского деспотизма, вызвать их к политической жизни и ввести в общую семью народов, трудящихся для цивилизации. С Лейбница берет начало третий период в великом состязании Европы с Азией — период борьбы за успехи и торжество цивилизации, борьбы не истребительной и бесплодной, как религиозные войны, но оживляющей и призывающей к возрождению наро- 70 | 2. Европейская идея на рубеже XVII–XVIIIвеков ды Востока». Очевидно, что позиция Лейбница была европоцентристская и Восток, в который включалась и Россия, рассматривался миром отсталости. Восточные народы, включая русский народ, следовало освобождать от укорененной у них деспотии. Первоначально Лейбниц крайне критически и враждебно относился к России, присоединяясь к многочисленной группе европейских русофобов. Он призывал не допустить того, чтобы московиты взяли верх над Польшей, что, по его мнению, означало бы пустить варваров в Европу. М. М. Филиппов, — один из исследователей русской темы в биографии философа, следующим образом излагал его взгляды: «Москва на польском престоле будет, по словам Лейбница, второй Турцией, и, избрав московского царя, Польша откроет дорогу варварству, которое подавит европейскую цивилизацию. Это было написано в 1669 году. Шестнадцать лет спустя взгляды Лейбница значительно меняются. В 1695 году он под влиянием слухов о Петре I уже замышляет устроить союз между Бранденбургом и Московским царством». С начала «Великого посольства» Лейбниц ищет встреч с российским государем и их находит. Русофобские высказывания больше не произносятся. Лейбниц рассчитывал, что русский царь, желающий европеизации, может станет его спонсором, как в дальнейшем Екатерина II будет спонсором Вольтера. И когда европейское мнение было на стороне Карла XII в Северной войне, Лейбниц отказывался осуждать Петра, указывая, что он ведет Россию по пути европеизации. После победы русской армии над шведами под Полтавой Лейбниц делится в частном письме следующими рассуждениями: «Говорят обыкновенно, что царь сделается опасным для Европы и будет нечто вроде северного турка, — немецкий мыслитель фактически оппонирует собственным взглядам сорокалетней давности. — Но можно ли помешать ему цивилизовать своих подданных и сделать их более воинственными — кто пользуется своим правом, не совершает несправедливых поступков. Что до меня, то я стою за благо всего человечества; я очень рад, что такое обширное царство идет по пути разума и порядка, и смотрю на царя как на лицо, которое Бог предназначил для великого дела. Он уже успел создать себе отличное войско… Я был бы Готфрид Лейбниц | 71 в восхищении, если бы мог содействовать его намерению перенести науки в его царство. Я нахожу даже, что он в этом отношении может достигнуть лучших результатов, чем другие государи, бывшие до него». Лейбниц понимал метафизику как причину всего сущего. У всего существующего должна быть причина, его порождающая, а у несуществующего не может быть и причины. Рассуждения в этом направлении приводили к выводу о Первопричине, под которой понимался Бог. В целом немецкая метафизика окажется ближе для зарождающейся русской философской мысли, нежели английский эмпиризм. Известно, какую роль немецкая классическая философия сыграет в становлении русской философии. Но до Канта, Гегеля и Фихте был Готфрид Лейбниц. Но, несмотря на влияния, русская метафизика оказалась совершенно иной, нежели немецкая. Там, где у немцев была первопричина или познающий Разум, у русских была поставлена Любовь. Другая составляющая философии Лейбница — идея единства в разнообразии — также нашла отражение в фундаментальных основаниях русской мысли. Он рассуждал, что можно восхищаться различиями и принимать их, но только если эти различия соединяются в едином. Русская мысль также развивалась как мысль холистская, а тема единства во множественности, восприятия России как мира миров была ключевой в социальном и государственном строительстве. В петровское время лейбницевский холистский подход перекликался с концептом государства всеобщего блага. Методология соединения различия в едином использовалась Лейбницем в идее объединения христианских церквей. Философ был крайне увлечен этим проектом. В то время когда отношения между католиками и протестантами носили характер конфрантационный, а религиозные меньшинства в соответствии с принципом Аугсбургского исповедания «чья страна — /того вера» подвергались системным преследованиям, идея объединить церкви носила революционный характер. Принять ее европейские монархи вряд ли могли. И Лейбниц, вероятно, рассчитывал, что поддержать такой проект сможет Петр I, стремившийся к европеизации и заин