го деспотизма, вызвать их к политической жизни и ввести в общую семью народов, трудящихся для цивилизации. С Лейбница берет начало третий период в великом состязании Европы с Азией — период борьбы за успехи и торжество цивилизации, борьбы не истребительной и бесплодной, как религиозные войны, но оживляющей и призывающей к возрождению наро- 70 | 2. Европейская идея на рубеже XVII–XVIIIвеков ды Востока». Очевидно, что позиция Лейбница была европоцентристская и Восток, в который включалась и Россия, рассматривался миром отсталости. Восточные народы, включая русский народ, следовало освобождать от укорененной у них деспотии. Первоначально Лейбниц крайне критически и враждебно относился к России, присоединяясь к многочисленной группе европейских русофобов. Он призывал не допустить того, чтобы московиты взяли верх над Польшей, что, по его мнению, означало бы пустить варваров в Европу. М. М. Филиппов, — один из исследователей русской темы в биографии философа, следующим образом излагал его взгляды: «Москва на польском престоле будет, по словам Лейбница, второй Турцией, и, избрав московского царя, Польша откроет дорогу варварству, которое подавит европейскую цивилизацию. Это было написано в 1669 году. Шестнадцать лет спустя взгляды Лейбница значительно меняются. В 1695 году он под влиянием слухов о Петре I уже замышляет устроить союз между Бранденбургом и Московским царством». С начала «Великого посольства» Лейбниц ищет встреч с российским государем и их находит. Русофобские высказывания больше не произносятся. Лейбниц рассчитывал, что русский царь, желающий европеизации, может станет его спонсором, как в дальнейшем Екатерина II будет спонсором Вольтера. И когда европейское мнение было на стороне Карла XII в Северной войне, Лейбниц отказывался осуждать Петра, указывая, что он ведет Россию по пути европеизации. После победы русской армии над шведами под Полтавой Лейбниц делится в частном письме следующими рассуждениями: «Говорят обыкновенно, что царь сделается опасным для Европы и будет нечто вроде северного турка, — немецкий мыслитель фактически оппонирует собственным взглядам сорокалетней давности. — Но можно ли помешать ему цивилизовать своих подданных и сделать их более воинственными — кто пользуется своим правом, не совершает несправедливых поступков. Что до меня, то я стою за благо всего человечества; я очень рад, что такое обширное царство идет по пути разума и порядка, и смотрю на царя как на лицо, которое Бог предназначил для великого дела. Он уже успел создать себе отличное войско… Я был бы Готфрид Лейбниц | 71 в восхищении, если бы мог содействовать его намерению перенести науки в его царство. Я нахожу даже, что он в этом отношении может достигнуть лучших результатов, чем другие государи, бывшие до него». Лейбниц понимал метафизику как причину всего сущего. У всего существующего должна быть причина, его порождающая, а у несуществующего не может быть и причины. Рассуждения в этом направлении приводили к выводу о Первопричине, под которой понимался Бог. В целом немецкая метафизика окажется ближе для зарождающейся русской философской мысли, нежели английский эмпиризм. Известно, какую роль немецкая классическая философия сыграет в становлении русской философии. Но до Канта, Гегеля и Фихте был Готфрид Лейбниц. Но, несмотря на влияния, русская метафизика оказалась совершенно иной, нежели немецкая. Там, где у немцев была первопричина или познающий Разум, у русских была поставлена Любовь. Другая составляющая философии Лейбница — идея единства в разнообразии — также нашла отражение в фундаментальных основаниях русской мысли. Он рассуждал, что можно восхищаться различиями и принимать их, но только если эти различия соединяются в едином. Русская мысль также развивалась как мысль холистская, а тема единства во множественности, восприятия России как мира миров была ключевой в социальном и государственном строительстве. В петровское время лейбницевский холистский подход перекликался с концептом государства всеобщего блага. Методология соединения различия в едином использовалась Лейбницем в идее объединения христианских церквей. Философ был крайне увлечен этим проектом. В то время когда отношения между католиками и протестантами носили характер конфрантационный, а религиозные меньшинства в соответствии с принципом Аугсбургского исповедания «чья страна — /того вера» подвергались системным преследованиям, идея объединить церкви носила революционный характер. Принять ее европейские монархи вряд ли могли. И Лейбниц, вероятно, рассчитывал, что поддержать такой проект сможет Петр I, стремившийся к европеизации и заинтересованный более других в преодолении религиозного разъединения. 72 | 2. Европейская идея на рубеже XVII–XVIIIвеков Камерализм Считается, что Петр I опирался в своей реформаторской деятельности на получившую распространение в странах Европы, в том числе в Швеции, теорию камерализма. Впрочем, теорией камерализм как раз и не являлся. Камералисты были управленцамипрактиками, отрицающими чрезмерную, как им казалось, концептуализацию ученых — теоретиков, схоластов. Среди камералистов в отличие от философов того времени не было людей духовного звания. На наличие двух автономных групп влияния на формирование экономической мысли XVII–XVIII веков указывал в «Истории экономического анализа» Й. Шумпетер. И. Г. Чаплыгина, исследователь МГУ, так характеризует различия этих двух направлений: «Первым различием является априоризм, который в значительное степени сохранялся в рамках традиции естественного права и в дальнейшем получил развитие в виде аналитических методов классической политэкономии. Этот априоризм противостоит прикладному характеру камеральных наук, отсутствию у них интереса к теории как таковой, к раскрытию общих универсальных законов на основе логических выводов из базовых постулатов. Вторым различием является отношение к естественной природе человека: если камералисты заботились о перевоспитании человека, то сторонники традиции естественного права — о создании системы права, которая бы использовала естественные свойства человеческой натуры на благо всего общества. Это различие можно интерпретировать как различие между патриархальной системой отношений, основанной на добродетельном поведении, и новой системой правовых отношений, не требующих от человека иных моральных совершенств, кроме следования установленному закону. Третье различие касается принципов регулирования экономики. Сторонники традиции естественного права стремились разработать универсальную систему законов, которая бы могла быть введена однажды и больше не требовала значительных корректировок, создав автономно действующий экономический механизм. Философия истории: теория круговорота | 73 Камералистам было чуждо это понятие механизма. Их управление носило ручной характер. Причины этого различия кроются в отсутствии у камералистов идеи универсальных законов, а также в разном понимании природы общего блага и его связи с индивидуальным благом». Наиболее известны имена камералистов — современников Петра I: Ф. Л. фон Зекендорфа, Г. К. фон Карловица, П. Я. Марпергера. Немецкий экономист и путешественник Пауль Марпергер побывал в России и выпустил в 1705 году подробное справочное издание в камерлистском ключе — «Московитский купец». Одновременно у него вышла книга, представляющая страну — противника России в Северной войне — «Шведский купец». В 1723 году книга «Московитский купец» была переиздана в исправленном и доработанном варианте. Нельзя сказать, что Петр I отдавал предпочтение камерализму или философии естественного права. Вопреки их дифференциации Й. Шумпетером в России соответствующего разделения не было. Философы естественного права, такие как Г. Лейбниц, могли привлекаться под практические задачи и наоборот. Философия истории: теория круговорота Теория прогресса не всегда являлась доминантой философии истории. Нельзя думать, что дискуссия сводилась исключительно к оппонированию сторонников теории прогресса и сдающих свои позиции сторонников теории регресса. Так, широкой популярностью в ранее Новое время пользовались концепции истории, представляемые в виде исторического круговорота. Не прогресс, и не регресс, а круг — определял логику истории. Такого рода концепции были включены и в российский интеллектуальный дискурс. Знаком был с ними, а возможно, и разделял, и государь Российский. Естественно, что Россия в тех версиях, которые доводились до царя, оказывалась финальным пунктом исторического круга, преемником прежних государств с мировой исторической ролью. В логике исторического круга, или исторической квадратуры, указывались, как правило, четыре мировые империи. 74 | 2. Европейская идея на рубеже XVII–XVIIIвеков С большой долей вероятности, представил царю свое видение истории бывший Молдавский государь, являющийся важной фигурой в формировании петровской идеологии, Дмитрий Кантемир. Согласно его представлениям в истории приходят друг другу на смену четыре мировые монархии. Круговое движение начинается на востоке и заканчивается на севере. Восточную монархию, Персидскую, меняет южная монархия — империя Александра Македонского, а ей на смену приходит западная монархия — Римская. После западной монархии наста