диной культурной работой, в единой психологии и культуре… Могила не был одинок в своих замыслах и затеях. У него было много друзей, — это было новое поколение, прошедшее западную школу, для которого именно Запад, а не восток был своим. И были поводы подозревать, что это западничество есть своеобразное униатство, скрытый романизм. Во всяком случае, представители этой западнической ориентации все снова и снова сговаривались и совещались с униатами, в расчете создать такой компромисс, на котором могли бы согласиться обе спорющие стороны. Не раз выдвигался план соединить униатов и «дизунитов» под властью особого и единого западно-русского патриарха, который был бы сразу в общении и с Константинополем, и с Римом. И в патриархи латино-униат- 102 | 3. Русское православие и русское западничество ская партия всегда выдвигала именно Могилу, вряд ли без его ведома… Действительно, догматических возражений против Рима у Могилы не было. Он лично был уже как бы в догматическом единомыслии с Римом. Потому так легко и свободно он и обращался с латинскими книгами. Именно то, что он находил в них, он и принимал за православие, как древнее преданиe. Для него стоял только вопрос юрисдикции. И в решении этого вопроса решающими были мотивы тактики и политики церковной, мотивы «успокоения», т. е. Церковно-политического мира и благостояния, даже благосостояния и благоустройства. Здесь все казалось условным, все могло быть условлено и обусловлено…». Негативно отзывался о деятельности основателя Киево-Могилянского коллегиума историк Церкви, архиепископ Черниговский и Нежинский Филарет (Гумилевский): «Признаюсь искренно, что Могила мне очень не нравится по образу мыслей и некоторых дел, да и нет почти ничего у него собственного, а все, что названо его именем, принадлежит не ему. Потому мне очень не хотелось бы, чтобы дано было ему почетное место между учителями и просветителями Церкви. Папистический энтузиазм или фантазия не дают права на такое звание». Скрытый папист и униат — такие были мнения о Петре Могиле противников религиозной европеизации. Такие же обвинения могли были быть предъявлены и предъявлялись всему сообществу учителей, выпускников и учащихся КиевоМогилянского коллегиума. А влияние его в формирование элит на Украине было колоссальное. Выпускниками Киево-Могилянского коллегиума являлись четырнадцать украинских гетманов. Среди них и почитаемый героем на современной Украине — Иван Степанович Мазепа. После окончания Киево-Могилянского коллегиума он, как и многие другие его известные выпускники, проходил обучение в Иезуитском коллегиуме Варшавы. Это обстоятельство должно было насторожить московские власти при выдвижении Мазепы на пост гетмана. Но выдвигавший его на гетманство Василий Васильевич Голицын сам был убежденным западником, и связь того с иезуитами его не смущала. В период своего гетманства Мазепа покровительствовал Киево-Могилянскому коллегиуму, носившему даже название Могилянско-Мазепинского. Очевидно, что такое покровитель- Киево-Могилянский коллегиум | 103 ство имело вполне определенные политические цели, проявленные при измене гетмана во время Северной войны. Ближайший сподвижник Ивана Мазепы, избранный мазепинцами после смерти того новым гетманом, Филипп Орлик также окончил Киево-Могилянский коллегиум. Учился он так же, как и Мазепа, и в Иезуитском коллегиуме, но не в Варшаве, а в Вильно. Там, как считается, он перешел из православия в католичество. Католиком являлся отец Филиппа Степан — польский шляхтич чешского происхождения, потомок гуситов, перебравшихся из Чехии в Польшу. Имеются сведения, что, находясь в Турции, Орлик в очередной раз сменил веру, приняв ислам. Интересно, что выдвижение Орлика во время обучения в Киево-Могилянском коллегиуме происходит при наставничестве Стефана Яворского — в дальнейшем местоблюстителя патриаршего престола. Видный церковный иерарх Русской Православной Церкви дает путевку в жизнь симпатизанту латинства и будущему сепаратисту. Очень высоко отзывался Стефан Яворский и о гетмане Мазепе, став даже автором панегирика («Эхо голоса, зовущего в пущу»). Правда, именно ему было суждено предать того в 1708 году анафеме. Автором панегирика Мазепе являлся и Феофан Прокопович. Являясь на тот момент профессором пиитики в Киево-Могилянском коллегиуме, он написал трагикомедию «Владимир», посвященную борьбе Владимира Крестителя с язычеством. В эпилоге звучал хор ангелов, предвещающий будущую великую судьбу Киева, а апостол Андрей произносил слова, превозносящие царя Петра, гетмана Мазепу, местоблюстителя патриаршего престола Стефана Яворского, митрополита Киевского, Галицкого и Малыя Руси Варлаама Ясинского. Впоследствии Феофан Прокопович с 1711 по 1716 год сам будет занимать пост ректора Киево-Могилянской академии. Окончив коллегиум, Орлик в 1695 году написал в адрес Мазепы изданный в Вильно на польском языке панегирик «Алкид Российский». В нем он уподоблял гетмана Гераклу, одним из имен которого было Алкид. Подводилась и апологетика русского царя. Общий смысл сочинения Орлика состоял в реализации давней мечты православных славян о низвержении турок 104 | 3. Русское православие и русское западничество («стамбульской горгоны») и освобождении храма святой Софии в Константинополе. Латинская партия способствовала вовлечению России в войну с Турцией. Причина этого заключалась в нависшей над католическими странами в конце XVII века, прежде всего над Габсбургской империей, угроза новой турецкой экспансии. Россия нужна была Европе для сдерживания агрессии турок. И вдруг из прежне презираемых варваров русские в конце XVII века оказались в европейской памфлетике, включая традиционно враждебную к России польскую памфлетику, христианским воинством, которому надлежит разгромить агарян. Эту затею горячо поддержало правительство Софьи, принявшее решение о вхождении в 1686 году в Священную лигу. Но Петр I, принявший поначалу также активное участие в ее деятельности, в дальнейшем к проекту организации христианского альянса против турок охладел. Братья Лихуды и Славяно-греко-латинская академия Принято считать, что открытие в Москве в 1687 году греками братьями Лихудами — Иоанникием и Сафронием — Славяно-греко-латинской академии являлось окончательной победой грекофильской партией над латинской. Однако это утверждение представляется сомнительным. Грекофилом был однозначно патриарх Никон. Отчасти к грекофилам можно было бы отнести и царя Алексея Михайловича. Но ни Федор Алексеевич, ни царевна Софья, ни ее фаворит Василий Васильевич Голицын грекофилами не являлись. Скорее можно было бы говорить об усилении при дворе симпатий к латинству. Греческая партия, имевшая сильные позиции в Москве в середине XVII века, утратила к последней четверти столетия свое былое влияние. Но как же быть в таком случае с приглашением в Москву греков братьев Лихудов и созданием под них академии? Академия эта называлась первоначально Эллино-греческой. Славяно-греко-латинской она называться объективно не могла, так как, несмотря на католические симпатии в элите, латинство по-прежнему считалось в России ересью. Название Славяно-греко-латинская академия Братья Лихуды и Славяно-греко-латинская академия | 105 войдет в употребление значительно позже, уже после петровских преобразований. Действительно, братья Лихуды являлись греческими православными монахами, из византийского княжеского рода, находившегося в родстве с василевсами. Они наставили ряд сочинений, полемически направленных против католиков и лютеран. Критика латинской ереси приводилась в сочинениях братьев «Акос, или Врачевание, противоаолагаемое ядовитым ушрызениям змиевым», «Показание истины», «Мечец духовный». Диалоги, сиречь разглогольства грека учителя к некоему иисуиту», протестантизма — в сочинениях Иоанникия и Софрония обличение ересям Лютера и Кальвина», «Письмо к императору Петру I о ересях Кальвина и Лютера». Выступали братья и разоблачителями раскольников, что, к примеру, нашло отражение в сочинении «Коллурий от лютой страсти очеболения Капитоновского». Полемика с католиками и протестантами со стороны Академии действительно велась, но идейная альтернатива европеизации сформулирована так и не была. Греческая ученость к тому времени сама все в большей степени европеизировалась. Часто ученые греки оказывались сами проводниками латинских идей. Протестантизм среди них, правда, не получил распространения, но католические заимствования были существенными. Сами номинальные лидеры греческой партии в России братья Лихуды представляли некий симбиоз эллинской и латинской учености. Образование они получили в католической Италии — первоначально в Венеции, а потом в Падуанском университете. Не единожды братья обвинялись в еретичестве. Причем речь шла именно о приверженности их латинству. Обвинение братьев в отступлении от православного богословия, увлечении европейской философией и латинским языком представил в 1693 году в письме, направленном в Москву, иерусалимский патриарх Досифей II. Лихуды были на время отстранены от преподавательской деятельности в Академии и переведены для работы в Московскую типографию. В 1698 году, после скандала перехода в католичество ученика братьев П. Артемьева во время патриаршего посольства в Венеции, их обвинили в проп