Головкиным, — светским. Победила светская версия. То, что пред- 130 | 3. Русское православие и русское западничество почли ее, отражало проявлявшуюся, не утвердившуюся еще окончательно тенденцию секулярного переосмысления монаршей власти. В обращении в связи с присвоением титула «император» Головкина содержались следующие заслуживающие внимания фрагменты. «Токмо единые вашими неусыпными трудами и руковождением мы, ваши верные подданные, из тьмы неведения на феатр славы всего света и тако рещи из небытия в бытие произведены и в общество политичных народов присовокуплены». «Из которых, титул Императорский Вашего Величества, достохвальным Антицессорам (предшественникам) от славнейшего Императора Римского Максимилиана, от нескольких сот лет уже приложен, и ныне от многих Потентатов (властителей) дается». «Виват, виват, виват Петр Великий, Отец Отечества, Император Всероссийский». В словах государственного канцлера — удивительное национальное самоунижение. Головкин заявляет, что до Петра Россия находилась в небытие, а русские не принадлежали даже к сообществу политических народов. Только при Петре в результате его деятельности они к этому сообществу были «присовокуплены». Государственный канцлер не обращается ни к авторитету византийских и римских императоров. Он апеллирует к императору Священной Римской империи Максимилиану I, признавая его власть наивысшей. Троекратное «виват» в завершении речи Головкина совершенно отбрасывало какой-либо сакральный контекст церемонии. Да и сам выбор для торжественной речи фигуры светской — государственного канцлера десакрализовал весь замысел. Но это был выбор сознательный, сделанный после долгой дискуссии. Принято считать, что принятие титула «император» являлось повышением в статусе. Повысилась сообразно с этим мнением и Россия, став Империей. Но так ли это? Анализ семантики титулов «император» и «царь», названий государств — Империя и Царство — заставляет в этом как минимум усомниться. В Древнем Риме у правителей государства было несколько титулов. Привычное использование по отношению к древнеримской истории титула главы государства император, равно как и названия самого государства — империя, не очевидно. Среди многочис- «Царь» или «император»? | 131 ленных титуляций правителей три были наиболее употребимые — princeps, imperator и Caesar. Чтобы посмотреть, какой из них использовался чаще других, обратимся к древнеримским авторам. Показатели использования фиксируются следующие: у Тацита princeps — 315 раз, imperator — 107 раз, Caesar — 223 раза; у Светония princeps — 48 раз, imperator — 29 раз, Caesar — 52 раза; у Аврелия Виктора princeps — 48 раз, imperator — 29 раз, Caesar — 42 раза. Таким образом, титул «император» в перечне наиболее важных титулов древнеримского правителя был наименее употребляемый. Уступал он, в частности, титулу «Цезарь», производным от которого будет титул «царь». Титулы имели разное значение: princeps — означал председательство в высших коллегиальных органах, imperator — военную власть, Caesar — сакральную власть. Военная власть и власть сакральная являлись различными властными аспектами. Они не были выше или ниже по отношению друг к другу, так как исходили из разных критериев. Если имелась в виду военная иерархия, речь шла об императоре, если же религиозное измерение, то о царе. Для Московского государства, являвшегося теократической системой, правитель должен был быть только царем, но никак не императором. Показательно, что в Библии слова «империя» и «император» не встречаются. Там используются именно понятия «Царство» и «царь». Четыре царства сменяются в мировой истории (Ассиро-Вавилонское, Мидо-Парфянское, Греко-Македонское и Римское). Именно царства, а не империи. Пятым будет Царство Божие. «Эти большие звери, которых четыре, означают, что четыре царя восстанут от земли. Потом примут царство святые Всевышнего и будет царством вовек и вовеки веков», — говорится в Книге пророка Даниила. «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу», — говорит Иисус фарисеям. И в Новом Завете используется таким образом титул «кесарь — царь», но не император. В Московском царстве исходили из понимания, что Империя есть один из аспектов Царства, а император — один из аспектов власти царя. Они понимали также, что царь тождественен цесарю. Стремления удостоить московского государя титулом «император» как более низким по отношению к царю в системе религиозных координат не возникало. 132 | 3. Русское православие и русское западничество Такой запрос возникнет уже в начале XVIII века в контексте осуществляемой Петром I европеизации. Как и в 90-х годах XX века приоритетом для России являлись вхождение в единую Европу и принятие международного права. На высшей ступени иерархической лестницы, согласно европейскому континентальному праву, находился император Священной Римской империи германской нации. Ниже находились короли, потом — князья, бароны и т. д. Взойти на высшую ступеньку этой иерархии для российского монарха виделось в получении титула «император». Встать вровень с императором Священной Римской империи! Это было патриотично и великодержавно. Но ошибка состояла в том, что бралась европейская иерархия, основанная на идентичных Европе ценностях и смыслах. Принятие Петром I императорского титула наряду со стремлением встать вровень со Священной Римской империей германской нации содержало еще одно направление идеологического дискурса — турецкое. Дело в том, что титул «император» также входил в титуляцию османского султана. Полный титул правителей Османской империи был выработан к середине XVII века и произносился следующим образом: «Султан (имя) хан, властитель Дома Османа, султан султанов, хан ханов, повелитель правоверных и наследник пророка Владыки Вселенной, защитник святых городов Мекки, Медины и Иерусалима, император Константинополя, Адрианополя и Бурсы, городов Дамаска и Каира, всего Азербайджана, Магриба, Барки, Кайруана, Алеппо, Ирака Арабского и Аджема, Басры, Эль-Хасы, Дилена, Ракки, Мосула, Парфии, Диярбакыра, Киликии, вилайетов Эрзрума, Сиваса, Аданы, Карамана, Вана, Берберии, Абиссинии, Туниса, Триполи, Дамаска, Кипр, Родоса, Кандии, вилайета Мореи, Мраморного моря, Чёрного моря и его берегов, Анатолии, Румелии, Багдада, Курдистана, Греции, Туркестана, Татарии, Черкесии и двух областей Кабарды, Грузии, кипчакской равнины и всего государства татаров, Каффы и соседних стран, Боснии и её зависимых стран, города и крепости Белград, вилайета Сербии со всеми замками, крепостями и городами, всей Албании, всего Ифлака и Богдании со всеми зависимыми странами и границами, и многих других стран и городов». Среди многочисленных регалий султан титуловался и как император Константинополя. Такая репрезентация позволяла легити- Римская империя в нарративе петровского царствования | 133 мизировать власть над бывшими территориями Византийской империи. Получалось, что султан являлся преемником императоров Восточно-Римской империи. Это крайне напряженно воспринималось в России. Сообразно с концепцией Третьего Рима Россия сама позиционировалась в качестве такого преемника. И соответственно, императором Восточно-Римской империи должен был заявляться не турецкий, а российский правитель. В этом смысле титул «император Всероссийский» подразумевал, что в противовес ложной Восточно-Римской империи — Османского султаната есть подлинная Восточно-Римская империя — Россия. Подлинность Турции в качестве Восточно-Римской империи отрицалась и разоблачалась ввиду нехристианского характера турецкой государственности. Складывалась в соответствии с этим замыслом модель двух христианских империй: западной — Священной Римской и восточной — Российской. Однако новый титул Петра I признавать в остальном мире не торопились. Из всех политически значимых держав сразу его признали только Пруссия и Голландия. Через два года к ним присоединилась поверженная Швеция, с которой готовилось заключение оборонительного союза. И это все. Нигде больше в мире Петра I в качестве императора не признавали. Так оправдала ли себя ставка на интеграцию в европейский мир? Признание России империей со стороны остальных ведущих держав произойдет позже. Со стороны Турции такое признание будет получено в 1739 году по итогам Русско-турецкой войны. В 1742 году состоится признание со стороны Священной Римской империи и Великобритании и 1745-м — Франции, 1759-м — Испании. Только в 1764 году на такое признание согласится Речь Посполитая. К тому времени с момента принятия титула «император» Петром I пройдет 43 года. Римская империя в нарративе петровского царствования Концепция «Москва — Третий Рим» традиционно рассматривается в качестве одного из исторических воплощений государ- 134 | 3. Русское православие и русское западничество ственной идеологии в русской истории. Отстоящее от него далеко время Петра I, как правило, даже не пытаются соотнести с третьеримской идеологемой. Между тем, еще в XVII столетии концепция «Москва — Третий Рим» в ее новых модификациях продолжала являться мейнстримом российского идеологического дискурса. При внимательном обращении к развитию идеологии в историю петровского правления тема Рима обнаруживается в ней с достаточной очевидностью. Первоначально в 90-х годах XVII века Петр следует классической версии идеологии Третьего Рима. Он ведет борьбу с супостатом хри