богов не было безобидной стилизацией. Имела место антихристианская эзотерика. Не могла пройти бесследно и соответствующая культурная экстраполяция неоязычества в России. Уже во время триумфа в связи со взятием Азова в 1696 году ключевыми репрезентационными образами стали Марс и Геркулес. Они должны были символизировать воинскую силу. Античные персонажи вытесняли прежние образы благочестивых христианских правителей. Понятно, что Константин Великий был плохо сочетаем с Марсом. Новый, состоявшийся в 1703 году, триумф в связи с первыми победами в Северной войне сделал античную мифологию нормой царской репрезентации. Обыгрывался на этот раз сюжет о герое Персее, спасшем Андромеду от морского чудища. Сопроводительный текст пояснял, что Персей есть Россия, Андромеда — освобождаемая им Ингерманландия, а морское чудовище — Швеция. Вновь использовался образ Геркулеса. Младенец Геркулес, удушивший змей, должен был означать молодого Петра, подавившего стрелецкий бунт. После Полтавской битвы сравнение государя с античными богами и героями стало принятым. Сам Петр использовал эти обра- Семейная жизнь Петра I | 137 зы как идеологические аллегории. Языческие персонажи удивительным образом смешивались с персонажами библейскими. Пример такого рода — Самсон, раздирающий пасть льва, означал Россию, побеждающую Швецию. Львы, как известно, были и остаются по сей день шведским геральдическим знаком. После женитьбы Петра на Екатерине в систему властной репрезентации был привнесен и женский языческий образ — Минерва. С точки зрения Р. Уортмана, уподобление Екатерины Минерве подготавливало легитимизацию ее саму и ее детей в качестве законных претендентов на престол. Осуществить эту легитимизацию через христианскую традицию было проблематично, и тут потребовались античные аллегории. Античная мифология доминировала даже при организации в 1725 году похорон императора. Казалось бы, человек отходит в мир иной, и в этот момент стоило сосредоточиться на христианских молитвах и образах. Но нет — в последний путь императора провожали бронзовые статуи тех же Марса и Геркулеса. Но при всем этом Петр I оставался православным государем. Император балансировал на грани перехода в ересь. Но грани этой он не перешел. Семейная жизнь Петра I Семейная жизнь Петра I не всегда соответствовала нормам православного благочестия. Он изменял и Евдокии Лопухиной, а уже после венчания — и Екатерине. Среди его любовниц называют Анну Монс, Варвару Арсеньеву, Марию Гамильтон, Марию Кантемир, Авдотью Чернышеву (урожденную Ржевскую), Марью Строганову (урожденную Новосильцеву), Яганну и Устинью Петровых, Елизавету Синявскую, Марию Румянцеву (урожденную Матвееву). Циркулировали слухи о многочисленных внебрачных детях царя, среди которых, к примеру, назывался знаменитый полководец Румянцев-Задунайский. Екатерина, впрочем, также не являлась образцом супружеской верности. В январе 1689 года по всем церквям Московского царства был совершен молебен по поводу женитьбы царя Петра Алексеевича 138 | 3. Русское православие и русское западничество на Евдокии Федоровне Лопухиной, о чем сохранились многочисленные свидетельства в ряде федеральных и областных государственных архивах России. Через некоторое время Петр I решил развестись со своей женой, однако, Церковь в таком разводе отказала. Патриарх Адриан был категорически против. Для развода требовались веские основания, как, например, бесплодие супруги. Тогда государь стал настаивать на пострижении Евдокии в монахини. Такое требование он выдвинул к ней еще до Великого посольства, а после возвращения настоял на своем. Евдокия была пострижена как вопреки своей воле, так и без согласия патриарха. Она пережила Петра и вернулась из заточения уже в правление своего внука Петра II. После смерти Петра II она даже рассматривалась претенденткой на престол, но отказалась от власти в пользу Анны Иоанновны. Сохранилось обыгрываемое впоследствии в литературе известие о проклятии Евдокии Петербургу: «Месту сему быть пусту!». Двадцать семь лет после пострига Евдокии Петр I жил, зная, что в монастырском заточении в Суздале находится его законная жена. И при этом в 1712 году он вступает вторично в брак, венчавшись в церкви Исаакия Далатского в Петербурге с Екатериной (Мартой Скавронской). Понимая, что этот новый брак не вполне легален, он женится не как царь, а как контр-адмирал. За год до своей смерти в 1724 году он короновал Екатерину как императрицу. Причем при коронации он сам возложил ей корону на голову, что, казалось бы, являлось прерогативой священнослужителей. Брак Петра с Екатериной казался невозможным еще и в силу того обстоятельства, что крестным отцом сожительницы царя являлся царевич Алексей. Получалось, что Петр венчался со своей внучкой. Для православной традиции это было чем-то из ряда вон выходящим. Осуждение на смерть в 1718 году сына царя царевича Алексея — фактически сыноубийство — также вносило свою лепту в копилку обвинений Петра как разрушителя семейных ценностей. Все это так, но и прежние русские цари — Василий III или Иван Грозный — тоже шли на нарушение представлений о нормах православного брака. Часто крупные государственные деятели, герои страны, оказывались несчастливы в браке. И в этом проявлялась определенная закономерность. Не находя себе соратника в борьбе, встречаясь Семейная жизнь Петра I | 139 с непониманием своих грандиозных планов, государственные деятели типа Петра I шли на разрушение семьи во имя миссии служения Отечеству. А вот Николай II и Михаил Сергеевич Горбачев ладили со своими супругами и были, по-видимому, счастливы в браке… Есть некая темная сторона в отношениях Петра с Лопухиной. Она, по всей видимости, никогда не будет выяснена. Но что-то, вероятно, неизвестное нам случилось в их отношениях, заставившее царя быть радикальным и идти даже на конфликт с патриархом. Петр изменял законной жене — бесспорно, но и Евдокия не отличалась особым христианским благочестием. Уже будучи в Суздале и являясь монахиней, она находилась, как показало следствие по заговору царевича Алексея, в длительной связи с подполковником Степаном Глебовым. В середине 10-х годов XVIII века епископ Ростовский и Ярославский Досифей предрек, что Евдокия скоро снова станет «государыней». Досифей в связи с выявленными обстоятельствами расследования будет в марте 1718 года колесован на Красной площади. Согласно распространенной легенде, Петр будто бы даже во время казни хотел получить от него какие-то сведения, но тот в ответ плюнул в царя. Вероятно, некие укладывающиеся в представлении государя о «заговоре» отношения бывшей царицы и иерарха были установлены во время службы Досифея в 1709–1710 годах в Суздале. Именно в это время Евдокия вступила в связь со Степаном Глебовым, казненным в дальнейшем почти одновременно со священником. В миру Досифей также носил фамилию Глебов, что с высокой долей вероятности позволяет считать, что родственные связи имели в этой истории не последнее значение. Сын Петра и Евдокии царевич Алексей не был, по-видимому, исключительно жертвой петровской подозрительности, войдя в заговор против отца. Нити заговора вели к крупным политическим и религиозным фигурам, включая ближний петровский круг, а также к участию в нем внешних сил. А это означало уже не просто неподчинение отцовской воле, а антигосударственный заговор. И вместо распространенной в историографии последних лет постановки вопроса о невинной жертве было бы более правильным ставить вопрос о том, что далеко не все виновные были публично названы и не все пострадали. 140 | 3. Русское православие и русское западничество Отец против сына Знаменитая картина художника Н. Ге запечатлела один из самых драматических эпизодов петровской эпохи. Личная семейная драма отца и сына, переросшая в трагедию российского масштаба, поистине точка бифуркации российской истории. Два совершенно противоположных взгляда на прошлое и будущее российского государства и между ними пропасть непонимания. Царевич Алексей, апологет русского православного царства, сторонник продолжения политики своего деда царя Алексея Михайловича, который бережно относился к православным традициям прошлого и пытался гармонично встроить в этот русский духовный космос процесс модернизационного развития государства. И Петр I, всецело увлечённый идеями европеизации, желавший любыми средствами (главным образом насильственными) сделать из России новую Голландию. Между отцом и сыном компромисса быть не могло, и эта трагедия пришла к своему логическому концу. Смертная казнь родного сына и бескомпромиссный путь на русскую Голгофу привели к трагическому для России 1917 году. Таков исторический смысл и путь петровских преобразований. Предчувствовал ли художник Николай Ге эту будущую российскую драму? Может быть. Тем не менее в своей картине он, будучи художником-психологом, в нарочито будничной обстановке допроса-беседы отца и сына в кабинете царя показал непреклонные позиции обоих в деле будущего России. В качестве квинтэссенции церковной старомосковской оппозиционности версию о«деле царевича Алексея» как воплощении церковного заговора разработал Н. Г. Устрялов. Теория боярско-поповского заговора с целью возведения на престол Алексея стала хрестоматийной в советской историографии. Среди советских историков