интересует идеология Северной войны, так как она выстраивалась в России. В любом военном конфликте существуют мотиваторы, побуждающие солдат сражаться и проявлять храбрость. В этом отношении представляют особый интерес мотиваторы, используемые Петром I, как косвенное свидетельство петровской идеологии. Получить представление о них дает возможность речь, произнесенная царем перед Полтавской баталией. Сражение под Полтавой по праву считается кульминацией Северной войны, и ожидаемо государь должен был произнести в этот исторический момент наиболее значимые слова, обращенные к армии. Однако источники дают разные варианты речи Петра I. Е. В. Анисимов провел на этот счет специальное источниковедческое исследование. При всем разнообразии вариантов они могут быть сведены к трем группам, выстраиваемых вокруг общего текстового ядра: 1. Упрощенный вариант речи Петра I, являющийся, вероятно, аутентичным выступлением царя; 2. Вариант в обработке Феофана Прокоповича, представляемый также в редакторских версиях И. И. Голикова и Д. П. Бутурлина; 3. Вариант из материалов одного из первых авторов истории Петра I П. Н. Крекшина, представленной Елизавете Петровне, за которым не признается высокая степень достоверности. Какая речь была подлинной в нашем рассмотрении, Патриотический нарратив Северной войны | 171 не столь важно. Все они были составлены в одно время и отражали существующее направление дискурса. Даже те из вариантов речей, которые не произносил Петр I, должны были содержать текст, который он мог в принципе произнести. Вероятно, что речь в версии Прокоповича была с царем согласована. Приведем ниже все три варианта царского обращения. Упрощенный вариант: «Делайте, братия, так, как я буду делать, и всё, помощию Всевышнего, будет добро. За победою, после трудов, воспоследует покой». Вариант Феофана Прокоповича: «Ведало бо российское воинство, что оной час пришел, который всего отечества состояние положил на руках их или пропасть весьма, или в лучший вид отродитися России, и не помышляли бы вооруженных и поставленных себя быти за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за народ Всероссийский, который доселе их же оружием стоял, а ныне крайняго уже фортуны определения от оных же ожидает, ниже бы их смущала слава неприятеля яко непобедимаго, которую ложну быти неоднократно сами ж они показали уже. Едино бы сие имели в оной акции пред очима, что сам Бог и правда воюет с нами, о чем уже на многих военных действиях засвидетельствовал им помощию своею сильный в бранех Господь на того единаго смотрели бы, а о Петре ведали бы известно, что ему житие свое недорого, только бы жила Россия и Российское благочестие, слава и благосостояние». Вариант П. Н. Крекшина: «Самовидцы вы, коликие храмы Божии неприятели наши в стоила конские обратили, олтари осквернили, Святыню, на которую и зрети не достойны, зверские ноги попирают, образам Святым ругаются, посмеиваются истинной нашей вере и закону; не могу более терпеть толикаго унижения Святой веры, но желаю паче [умереть, нежели сицевое зло видеть и увещаю] смерти, нежели сицевое зло видеть, прошу вас, прехрабрые мои воины, мужайтеся, яко добрые и христолюбивые воины знаете, что Господь крепок во брани и праведное оружие сильною своею мышцею подкрепляет, помощник вам и несть будет, но видя меня купно с вами на раны и на смерть готова, дерзайте за истинную веру, матерь церковь и любезное отечество, и за жизнь вашу, други мои. Отечество, за которое ныне кровь проливать и полагать 172 | 4. Идеология великодержавия— государственная модель наши души готовимся, дано мне от Бога на сохранение, а не для расхищения противным; того ради совершайте Богоугодной сей подвиг, в котором вам предки наши благочестивыя князи Российские Владимир, Борис и Глеб и Александр и прочие святые своими молитвами помощники будут». Во всех вариантах речи Петра I государь апеллирует к Богу. В версии Феофана Прокоповича он говорит об особом российском благочестии. Речь царя в изложении Крекшина и вовсе представлена как провозглашение им священной войны против врага как осквернителя православной веры. Петр в крекшинском варианте обращается к образу русских святых князей — Владимира Крестителя, Бориса и Глеба, Александра Невского. Очевидно, что человек нерелигиозный и неправославный с такими обращениями не мог бы выступать. Вторая тема петровской речи заключается в защите Отечества. Петр призывает сражаться солдат не за государя, а за государство. Используется в версии Прокоповича и призыв к битве «за народ Всероссийский». Фактически можно говорить о зарождении при Петре российского патриотизма, отличаемого от прежней установки — персонального служения монарху. И понятно, что с такого рода обращениями западник в современном понимании западничества вряд ли мог бы выступать. Карл XII: антипод Петра I в Северной войне На Западе культ Карла XII сложился еще при жизни шведского короля. В Швеции участие в создании культа Карла принял, к примеру, естествоиспытатель и мистик Эммануил Сведенборг, представлявший того в качестве крупного мыслителя. Апологетическую биографию шведского короля создаст впоследствии Вольтер, написавший также и биографию Петра I. Культовые апелляции к Карлу XII сохраняются до нашего времени. С чем же связана такая любовь к человеку, проигравшему войну и приведшему свою страну к разорению? Не с тем ли, что он воевал против России, цивилизационного врага Европы? Карл XII оказывается в одном ряду с историческими персонажами сходной биографии — Наполео- Карл XII: антипод Петра I в Северной войне | 173 ном и Гитлером. Каждое столетие Запад выдвигал из своей среды «героя», вторгавшегося в Россию и там терявшего свою армию. Показательны примеры такого рода исторических аналогий, возникающих как у апологетов, так и критиков Карла XII. В 1939 году во время пятидесятилетнего юбилея Адольфа Гитлера Шведскогерманское общество подарило ему на день рождения статуэтку шведского короля. Подарок окажется во всех отношениях символичным. В обращении на имя Гитлера был текст следующего содержания: «Шведские мужчины и женщины, которые видят в вожде Германии и народном канцлере Адольфе Гитлере спасителя Европы, желают выразить ему глубочайшее почтение и благодарность. Мы увязываем это приветствие с памятью о нашем великом короле Карле XII, руководствовавшемся в тяжелых исторических сражениях теми же идеями, которые мы, шведы, видим в Вашем историческом вкладе в создание Великой Германии и сохранение Европы». С оценкой о подобии фигур Карла XII и Гитлера солидаризировался по прошествии лет заведующий кафедрой Северных стран Шотландского университета св. Эндрю Энтони Ф. Аптон, ставя при этом знак минус там, где Шведско-германское общество ставило плюс. «В лице Карла XII, — писал он, — Швеция получила харизматического психопата, который привел бы свое королевство, имей он на то больше времени, к полному разгрому, как это сделал Адольф Гитлер с нацистской Германией». Карла XII, как и многих его военачальников, можно было бы подобно нацистским государственным и военным деятелям объявить военным преступником. Так, шведский король, получив известие о нападение на шведский пикет у Торуня со стороны местных жителей, призывает фактически к осуществлению политики геноцида. «Было бы самое лучшее, — писал он своему ближайшему соратнику фельдмаршалу Карлу Густаву Реншильду, — чтобы все эти места были уничтожены путем разграбления и пожаров и чтобы все, кто там живет, виновные или невинные, были уничтожены». А через некоторое время король пояснял своему фельдмаршалу, как надо действовать: «Эта страна может страдать, сколько ей угодно… Те, кто не остается дома, должны быть разорены, а их жилища сожжены… Посылаю вам кавалерию, чтобы преследовать бродящих тут каналий… Контрибуцию взыскивать огнем и мечом. 174 | 4. Идеология великодержавия— государственная модель Скорее пусть пострадает невинный, чем ускользнет виновный… Сжечь местечко, где было совершено нападение на валахов… все равно, виновны ли владельцы домов или невинны…» «Надо вешать, — распоряжается он в другой раз, — если даже лишь полдоказательства есть налицо… даже дитя в колыбели не должно получить пощаду». Не отставал от своего короля в жестокости и фельдмаршал Реншильд. Резня русских военнопленных — около 500 человек — была им устроена, в частности, в выигранной шведами битве под Фрауштадтом. Известный шведский историк Петер Энглунд, один из ведущих специалистов по истории правления Карла XII, так описывает «подвиги» фельдмаршала: «В этой битве Реншёльд ясно показал свою силу как полководца. При этом же случае он показал также и кое-что другое: жесткую и холодную беспардонность, граничащую с жестокостью. А именно, после битвы отдал приказ казнить всех взятых в плен русских. В заключительных фазах сражений вражеские солдаты, которые ещё стояли на ногах, бросали оружие, обнажали головы и взывали о прощении. Саксонских солдат щадили, но русским не приходилось ждать никакой милости. Реншёльд приказал поставить шведские отряды кольцом, внутри которого собрали всех взятых в плен русских. Один очевидец рассказывает, как потом около 500 пленных «тут же без всякой пощады были в этом кругу застрелены и заколоты, так что они падали друг на друга, как овцы на бойне». Трупы лежали в три слоя, размочаленные шв