евны Софьи крайне непопулярным и тормозили продолжение модернизационных процессов в государстве. Назрела необходимость в сильной харизматической личности, способной продолжить преобразования. Таким был Пётр I. О необходимости преобразований можно судить по состоянию грамотности населения. Образовательный уровень в прикладных — точных и естественно-научных дисциплинах, необходимых для организации военно-технологического прорыва, уже не соответствовал уровню ведущих стран Запада. «Московская Русь, — резюмировал свой экскурс в XVII столетие историк Н. И. Ульянов, — в результате ученых усилий предстала далеко не той славя- Введение | 19 нофильской Аркадией, об исчезновении которой можно было бы жалеть и брать ее за образец идеального русского государства. Я вряд ли погрешу, сказавши, что культурой своей она немногим превосходила Хиву или Бухару XIX века. Россия не могла ждать с преобразованием, если не хотела погибнуть и превратиться в колонию». Факты организации культурной (запрет на выезд в Россию ученых) и экономической (саботаж товаров, привезенных в Европу московскими купцами) блокады были уже налицо. Исторически вопрос вставал не о движении России навстречу Западу, а о движении Запада, а в Россию и далеко не с просветительскими целями». Петр I, безусловно, выполнял для Российской империи роль культурного героя, так как с ним, с его образом связывалась трансляция базовых для имперского периода ценностей и смыслов. Резкое неприятие фигуры императора в определенных кругах русского общества (старообрядцы, славянофилы) не отменяет этого положения. Антигерой является оборотной стороной образа культурного героя. Привнесение новых ценностей и смыслов объективно вызывает общественное размежевание. Та часть общества, ценности которой приняты в новой модели, как правило, принимает культурного героя, другая — отвергает. Культурными героями помимо Петра I для разных периодов российской истории выступали Владимир Креститель, Александр Невский, Иван Грозный, В. И. Ленин, И. В. Сталин… Раскрытие их образов составляет ось российского исторического нарратива. В концепции русской исторической колеи все эти персоналии несли одну и ту же воспроизводимую семантику. Действительно, нечто воспроизводимое в истории российской государственности, как проявления единой цивилизационной парадигмы, безусловно, можно обнаружить. Можно найти общие черты, что и находятся при соответствующих историософских обобщениях, у Петра I, к примеру, с Лениным или со Сталиным. Предтечей Ленина, «первым большевиком на троне», называл его, в частности, Н. А. Бердяев. В плане решения внешнеполитических задач могут быть проведены и проводились параллели между Петром I, с одной стороны, и Александром Невским и Иваном Грозным, с другой. Сам император способствовал распространению культа Александра 20 | Идеология Петра I : историческая развилка и выбор модели развития государства Невского как победителя шведов, что должно было вызвать ассоциации с победами в Северной войне. Но ни одна из перечисленных фигур ни по политическому стилю, ни по сопряженному с ней идеологическому месседжу не являлась дубляжом другой. Уникальной фигурой не только по личным качествам (импульсивный реформатор, «мастеровой» на престоле), но и репрезентуемой семантике правления являлся и Петр I. В случае с ним эта семантика задавала идеологическую модель новой имперской государственности. Она, безусловно, не оставалась неизменной при последующих правлениях, подвергалась корректировке. Но в любом случае генезис системы закладывает программу ее функционирования, а соответственно, без преобразований Петра I адекватно осмыслить феномен Российской империи в ее двухсотлетнем существовании вряд ли возможно. Образ Петра Великого небезосновательно связывается с западнической парадигмой развития. Крылатая пушкинская фраза о «прорубленном окне в Европу» (не открытом, а именно прорубленном) отражала определенно европейский вектор петровской политики. Но, будучи идейным западником, Петр I боролся со странами Европы: непосредственно — с Швецией, опосредованно — с Англией, являвшимися объектами его почитаний. Применительно к сегодняшнему дню петровский опыт состоит в постановке вопроса о возможности успешного противоборства с врагом при опоре на ценности и идентичные модели врага. Конкретизация этого вопроса означает решение проблемы потенциальной возможности борьбы с Западом на основе западнической ценностной парадигмы. Ответов на него в преломлении к петровскому времени может быть три: 1. Петр I, заимствовав передовой западный опыт, смог за счет него провести модернизацию и взять верх над учителями; 2. Успехи Петра I были относительными, сопровождались кризисными явлениями и катастрофами, а в долгосрочной перспективе имели гибельные для Российской империи последствия; 3. Западные заимствования имели формальный и технический характер, не затронув цивилизационные константы России, а соответственно, развитие при Петре I шло лишь под запад- Введение | 21 ными вывесками, а петровская империя была в сути своей новой модификацией российского государства-цивилизации. Для осмысления опыта петровских преобразований с позиций соотнесения в ней западных и цивилизационных российских компонент следует на первом этапе определить ценности и воззрения самого Петра I, выражаемой им самим, как главным субъектом реформ, ценностно-смысловой повестки. Необходимо дать ответ на вопрос: кто был в действительности в идейном отношении Петр Великий? Методология проводимого исследования состояла в восстановлении идейного контекста деятельности Петра I. Такой подход соотносится с развиваемым в настоящее время направлением интеллектуальной истории. Действия и высказывания Петра I соотносились с этим контекстом. Рассматривались фактологически подтверждаемые и потенциально возможные влияния на воззрения царя. Задача введения в научный оборот новых фактов в данном случае не ставилась. По предварительной оценке, фактов для выводов в отношении идеологии Петра I достаточно. Другое дело, что эти факты не были до настоящего времени систематизированы в фокусе воззрений императора. Расширение и уточнение идейного контекста петровской деятельности позволяет по-новому посмотреть и на саму фигуру Петра I. Представляемые в книге материалы могут использоваться как в научных целях, так и в преподавательской деятельности в рамках курсов по истории России, истории общественной мысли, истории философии, культурологии, геополитики, истории Церкви и других. Глава 1. Образ Петра I в современном историографическом и общественном дискурсе Петр I относится к ряду реперных фигур российского исторического нарратива. Его именем определяется соответствующая историческая эпоха — петровская. Более того — история России делится фигурой Петра на допетровское и послепетровское время. Сравнимое с петровскими реформами рубежное значение занимает в историческом сознании только Октябрьская революция, разделившая российское прошлое на дореволюционный и послереволюционный — советский — отрезки. От той семантики, которой наделяются реперные фигуры исторического процесса, зависит осмысление общей направленности хода истории. И расхождение во взглядах на Петра, а через него и на все российское прошлое, обнаруживается задолго до дискуссии между славянофилами и западниками. На полюсах общественного восприятия сложилось два петровских образа: Петра Великого, полубога — в дворянской репрезентации, и антихриста, немца на русском престоле — в старообрядческой рефлексии. В настоящее время Петр I по-прежнему может рассматриваться как фигура, через отношение к которой реконструируются общественно-политические позиции групп общества. Целевая установка проводимого исследования состоит в проведении такой реконструкции — соотнесения взглядов на Петра I с общим видением исторического процесса (философией истории) и ценностно-смысловыми ориентирами (идеологией). При Дискуссионные разломы историографического дискурса | 23 этом ставится задача двухуровневого изучения петровского образа — в рамках историографии (историческая наука) и массового общественного восприятия (историческое сознание). Сферы исторической науки и исторического сознания не имеют между собой жестких границ, соединяясь в рамках того, что сегодня принято обозначать понятием «исторический дискурс». Предмет исследования определяет, соответственно, и применяемую методологию, состоящую в сочетании теории дискурса с классическими методами историографии и исторической социологии. При обращении к составляющей властного дискурса в раскрытии образа использовалась также методология анализа исторической политики (политики памяти) как нового направления обществоведческих наук, находящегося на стыке истории и политологии. Дополнительным фактором актуализации исследования современного восприятия образа Петра являются исторические параллели особенностей реализации петровской государственной политики с государственным курсом современной России. Будучи квалифицируем в ценностном отношении как западник, Петр проводил при этом политику сильной руки внутри страны и имперской геополитики — во вне. Такое сочетание вызывает определенные ассоциации с соврем