постоянные сношения, которые приучат наших к торговле и мореплаванию. 8. Неустанно расширять свои пределы к северу и к югу, вдоль Черного моря. 9. Возможно ближе придвигаться к Константинополю и Индии. Обладающий ими будет обладателем мира. С этой целью возбуждать постоянные войны то против турок, то против персов, основывать верфи на Черном море, мало-помалу овладевать как этим морем, так и Балтийским, ибо то и другое необходимо для успеха плана — устроить падение Персии, проникнуть до Персидского залива, восстановить, если возможно, древнюю торговлю Леванта через Сирию и достигнуть Индии как мирового складочного пункта. По овладении ею можно обойтись и без английского золота. 10. Заискивать и старательно поддерживать союз с Австрией, поощрять для виду ее замыслы о будущем господстве над Германией, а втайне возбуждать против нее недоброжелательство в государях. Стараться, чтобы те или другие обращались за помощью к России, и установить над страною нечто вроде покровительства с целью подготовления будущего господства над нею. 11. Заинтересовать Австрийский дом в изгнании турок из Европы, а по овладении Константинополем нейтрализовать его зависть, или возбудив против него войну, или дав ему часть из завоеванного с тем, чтобы позднее отобрать это назад. Миф остремлении Петра I к мировому господству | 191 12. Привлечь на свою сторону и соединить вокруг себя всех грековосточных отщепенцев или схизматиков, распространенных в Венгрии, Турции и южной Польше, сделать их средоточением и опорою и предуготовить всеобщее преобладание над ними посредством установления как бы духовного главенства: будет столько друзей, сколько окажется у каждого врагов. 13. Когда Швеция будет раздроблена, Персия побеждена, Польша похоронена, Турция завоевана, армии соединены, Черное и Балтийской моря охраняемы нашими кораблями, тогда надлежит под великою тайною предложить сперва Версальскому договору, а потом Венскому, разделить власть над Вселенною. Если который-либо из них, обольщаемый честолюбием и самолюбием, примет это предложение — что неминуемо и случится, — то употребить его на погибель другого, а потом уничтожить и уцелевшего, начав с ним борьбу, в исходе которой сомневаться уже будет нельзя, ибо Россия в то время уже будет обладать всем Востоком и большей частью Европы. 14. Если паче чаяния тот и другой откажутся от предложения России, то надлежит искусно возжечь между ними распрю и истощить их во взаимной борьбе. Тогда Россия, воспользовавшись решительной минутою, должна устремить свои заранее собранные войска на Германию и одновременно с этим выслать два значительных флота, один из Азовского моря, другой из Архангельска, со своими азиатскими ордами, под прикрытием вооруженных флотов Черноморского и Балтийского. Выйдя в Средиземное море и океан, они наводнят с одной стороны Францию, с другой Германию, и когда обе эти страны будут побеждены, то остальная Европа уже легко и без всякого сопротивления попадет под него. Так можно и должно покорить Европу». Подложность «петровского завещания» давно и неопровержимо доказана. Однако пафоса обвинений Петра I в выстраивании доктрины российского империализма это не снизило. В числе многочисленных петровских изобличителей был и К. Маркс. В выходе России к Балтийскому морю виделось им, 192 | 4. Идеология великодержавия— государственная модель прежде всего, стремление к глобальной экспансии. Для региональных захватов эпохи Московского царства, рассуждал он, достаточно было суши, тогда как для мировых — уже нужен был выход к морю. С этой целью, указывал К. Маркс, сама столица империи переносится на морское побережье. То, что и Лондон, и Стокгольм, и Стамбул и иные тогдашние столицы располагались аналогичным образом, его почему-то не смущало. Одним из наиболее известных сторонников идеи имманентной империалистичности петровского государства выступал профессор Кембриджского университета Ричард Пайпс. Согласно его интерпретации, созданная Петром I империя есть важное составное звено в цепи тоталитарного прошлого России. Отсюда и его вывод о неискоренимости тоталитарности и производной от нее империалистичности российской государственности. Говоря о периоде правления Петра I Р. Пайпс задаётся вопросом: «Естественно будет осведомиться, зачем России в конце XVII в. понадобилась большая и современная армия. В самом широком смысле это чисто философский вопрос, и его с равной справедливостью можно было бы задать про Францию Бурбонов или Швецию Вазов. XVII в. был эпохой ярого милитаризма, и дух времени не мог не наложить отпечатка на Россию, чьи контакты с Западом продолжали умножаться». Казалось в этой связи, что Пайпс считал правильным и справедливым, что Пётр I в ответ на «вызов» России, который был брошен милитаризованным Западом и, в частности, постоянным многолетним противником России Швецией, создал сильную регулярную армию. Но на этом рассуждения Пайпса не заканчиваются. «Однако, — продолжает он свои рассуждения, — если мы возьмёмся за поиски более конкретных ответов, то окажется, что стандартные ответы, даваемые на этот вопрос как дореволюционными, так и послереволюционными русскими историками, совсем неубедительны. В частности, трудно согласиться с объяснением, что Россия нуждалась в мощной современной армии для решения так называемых «национальных» задач. Здесь у нас [у Пайпса] имеется явное доказательство того, что за высокими лозунгами «национальных задач» скрывалось на самом деле тривиальное стремление к захвату чужих богатств для удовлетворения ненасытного аппетита России на землю и попутного упрочения позиций монар- Миф остремлении Петра I к мировому господству | 193 хии внутри страны». Тотальная «одержимость России военной мощью и территориальная экспансия» — таков итог этого рассуждения профессора Пайпса. Такие рассуждения по поводу исконного милитаризма России далеко не новость, подобными штампами буквально кишат книги западной историографии, да и современных политиков Запада также. Контекст выстраивания петровской внешнеполитичесакой линии здесь совершенно игнорирован. А между тем к началу XVIII века мир вступал в новую фазу активной колониальной экспансии. Формируются колониальные империи. Так, британская Ост-Индская кампания начиная с 1689 г., года вступления Петра I на престол, реализовывала курс по расширению территориальных владений Индии. Петра обвиняют, что он стремился обеспечить проникновение России на индийскую территорию. Но европейские государства уже к этому такое проникновение осуществили, владели колониями на территории Индостана. Начиналось развертывание глобальной колониальной экспансии. Вступление Запада в фазу капитализма обозначило появление постоянного буржуазного лобби, подталкивающего государства к расширению рынков сбыта. Не иметь в этих условиях мощной армии и флота, не стремиться расширить зоны геополитического присутствия по направлениям возможных угроз означало бы для России перспективу утраты суверенности. Россия в Северной войне боролась со Швецией, как известно, не в одиночку. На ее стороне находились также Дания и Речь Посполитая. Соответственно, если Россия выступала как агрессор, то должны быть признаны агрессорами и эти страны. Однако на них обвинения в империалистичности не распространяются. Получается, что, воюя с европейцами, Карл XII однозначно являлся агрессором, а вот, переключаясь на борьбу с Россией, оказывался жертвой. Логика двойных стандартов обнаруживается здесь в полной мере. *** Исследование петровской политики — внешней и внутренней — позволяет прийти к выводу о наличии в ее основаниях четко идентифицируемого ценностно-смыслового ядра. Полученные 194 | 4. Идеология великодержавия— государственная модель выводы дают основание не соглашаться с точкой зрения П. Н. Милюкова о «реформах без реформатора», об отсутствии замысла петровских преобразований, получившей широкое распространение в современной историографии. Петр I имел цельное видение новой модели российского государства и действовал в соответствии с ним. Непоследовательность и противоречивость его было следствием недоработанности реформ на уровне средств, но не на уровне целевого видения. Идеологию Петра I можно определить идеологией великодержавия. Россия, полагал он, должна стать великим государством, превосходящим в своем величии все другие государства мира. Все преобразования императора, внешнеполитические активности, проекты были подчинены этой интегральной цели. И по совокупности укрепляющих и ослабляющих жизнеспособность России последствий деятельность Петра I должна быть оценена со знаком плюс. Другое дело, что ценностно-смысловые и культурные заимствования петровской эпохи стали со временем фактором подрыва цивилизационного фундамента России. В этом смысле петровские преобразования дают исторический урок: нельзя построить подлинно великое государство на инокультурном фундаменте при отрыве от идентичных ценностей государствообразующего народа. Заключение Проведенное исследование позволяет утверждать наличие семантически различных дискурсивных моделей осмысления фигуры Петра I. Консенсуса по вопросу, связываемого с ним идеологического месседжа не существует. В интерпретации петровских воззрений сталкиваются взаимоисключающие позиции