язи, что Пайпс считал правильным и справедливым, что Пётр I в ответ на «вызов» России, который был брошен милитаризованным Западом и, в частности, постоянным многолетним противником России Швецией, создал сильную регулярную армию. Но на этом рассуждения Пайпса не заканчиваются. «Однако, — продолжает он свои рассуждения, — если мы возьмёмся за поиски более конкретных ответов, то окажется, что стандартные ответы, даваемые на этот вопрос как дореволюционными, так и послереволюционными русскими историками, совсем неубедительны. В частности, трудно согласиться с объяснением, что Россия нуждалась в мощной современной армии для решения так называемых «национальных» задач. Здесь у нас [у Пайпса] имеется явное доказательство того, что за высокими лозунгами «национальных задач» скрывалось на самом деле тривиальное стремление к захвату чужих богатств для удовлетворения ненасытного аппетита России на землю и попутного упрочения позиций монар- Миф остремлении Петра I к мировому господству | 193 хии внутри страны». Тотальная «одержимость России военной мощью и территориальная экспансия» — таков итог этого рассуждения профессора Пайпса. Такие рассуждения по поводу исконного милитаризма России далеко не новость, подобными штампами буквально кишат книги западной историографии, да и современных политиков Запада также. Контекст выстраивания петровской внешнеполитичесакой линии здесь совершенно игнорирован. А между тем к началу XVIII века мир вступал в новую фазу активной колониальной экспансии. Формируются колониальные империи. Так, британская Ост-Индская кампания начиная с 1689 г., года вступления Петра I на престол, реализовывала курс по расширению территориальных владений Индии. Петра обвиняют, что он стремился обеспечить проникновение России на индийскую территорию. Но европейские государства уже к этому такое проникновение осуществили, владели колониями на территории Индостана. Начиналось развертывание глобальной колониальной экспансии. Вступление Запада в фазу капитализма обозначило появление постоянного буржуазного лобби, подталкивающего государства к расширению рынков сбыта. Не иметь в этих условиях мощной армии и флота, не стремиться расширить зоны геополитического присутствия по направлениям возможных угроз означало бы для России перспективу утраты суверенности. Россия в Северной войне боролась со Швецией, как известно, не в одиночку. На ее стороне находились также Дания и Речь Посполитая. Соответственно, если Россия выступала как агрессор, то должны быть признаны агрессорами и эти страны. Однако на них обвинения в империалистичности не распространяются. Получается, что, воюя с европейцами, Карл XII однозначно являлся агрессором, а вот, переключаясь на борьбу с Россией, оказывался жертвой. Логика двойных стандартов обнаруживается здесь в полной мере. *** Исследование петровской политики — внешней и внутренней — позволяет прийти к выводу о наличии в ее основаниях четко идентифицируемого ценностно-смыслового ядра. Полученные 194 | 4. Идеология великодержавия— государственная модель выводы дают основание не соглашаться с точкой зрения П. Н. Милюкова о «реформах без реформатора», об отсутствии замысла петровских преобразований, получившей широкое распространение в современной историографии. Петр I имел цельное видение новой модели российского государства и действовал в соответствии с ним. Непоследовательность и противоречивость его было следствием недоработанности реформ на уровне средств, но не на уровне целевого видения. Идеологию Петра I можно определить идеологией великодержавия. Россия, полагал он, должна стать великим государством, превосходящим в своем величии все другие государства мира. Все преобразования императора, внешнеполитические активности, проекты были подчинены этой интегральной цели. И по совокупности укрепляющих и ослабляющих жизнеспособность России последствий деятельность Петра I должна быть оценена со знаком плюс. Другое дело, что ценностно-смысловые и культурные заимствования петровской эпохи стали со временем фактором подрыва цивилизационного фундамента России. В этом смысле петровские преобразования дают исторический урок: нельзя построить подлинно великое государство на инокультурном фундаменте при отрыве от идентичных ценностей государствообразующего народа. Заключение Проведенное исследование позволяет утверждать наличие семантически различных дискурсивных моделей осмысления фигуры Петра I. Консенсуса по вопросу, связываемого с ним идеологического месседжа не существует. В интерпретации петровских воззрений сталкиваются взаимоисключающие позиции. Вероятно, по широте спектра оценок идеологии Петра I он не имеет аналогов среди высших государственных деятелей в истории России. Можно прогнозировать наступление нового историографического этапа в осмыслении фигуры Петра I, определяемого запросом на задачи патриотического представления петровского периода в преподавании истории в школе. На уровне общественного сознания доминирует восприятие Петра I в рамках парадигмы великодержавия. В значительной мере оно определяется сформировавшейся еще в советское время матрицей восприятия его образа как царя-реформатора, деятельность которого была подчинена решению стратегической задачи выхода России к Балтийскому морю. Вместе с тем целевой ориентир создания Великой державы должен получить ценностно-смысловое обоснование. В реализации каких высших ценностей и идей осуществлялось петровское державостроительство? Ответы на этот вопрос могут быть различными. Следует признать, в частности, недостаточность марксистского подхода о выражении Петром I запросов зарождающейся русской буржуазии. Очевидно, что включение петровских деяний в патриотический нарратив с позиций классового анализа представляется затруднительным. Либеральный подход, получившей доминацию в постсо- 196 | Идеология Петра I : историческая развилка и выбор модели развития государства ветской историографии, в целом противоречит концепту великодержавия, трактуемого в качестве проявления петровской тоталитарности. Следует предположить, что в перспективе, учитывая имеющий место политический контекст, будет востребовано рассмотрение Петра I через призму цивилизационного анализа и патриотической нарративности. Это потребует определенной корректировки взгляда на петровское западничество. Властный дискурс императорской России был задан дрейфом от модели теократической государственности к модели абсолютизма по западноевропейскому образцу. Подражание Западу приводило шаг за шагом к подмене цивилизационных оснований российского государства и к его кризису. Еще в семнадцатом столетии в кругах московской элиты распространяется полонофильство, подразумевающее политически преобразование России по аналогии Речи Посполитой с соответствующими вольностями для аристократии. Петр I, отвергнув эту перспективу, которую можно условно назвать «латинской», двинулся в направлении западничества. Формируется перенесенный из европейской мысли концепт государства «общего блага». Он задавал в противоречие с прежней теократической традицией легитимизацию власти не сверху вниз от Бога, а снизу вверх — от общества. Составляющее историко-художественный штамп противопоставление Петра Ι в качестве западника традиционалистской политике его предшественников не соответствует действительности. Боясь ересей, и прежде всего ереси латинства, государство создавало видимые препятствия для распространения западнического влияния. Но несмотря на них западничество все шире охватывало московскую элиту. Однако западничество XVII века не было однородным явлением, подразделяясь на «шляхетское» — католическое направление и направление «немецкое» — протестантское. Имелись еще и ощутимые идейные течения греческого и малоросского направлений. Но и они опосредованно, через унию, выходили на западничество католического типа. Именно католическо-шляхетское западничество, а не старомосковскую группу, представляла придворная партия, объединившаяся вокруг царевны Софьи и ее фаворита Василия Голицына. И не случайно, что патриарх Иоаким Идеология Петра I : историческая развилка и выбор модели развития государства Заключение | 197 в противовес «тайным католикам» поддержал в борьбе за власть группировку Нарышкиных и Петра Алексеевича. В противоборстве двух западнических групп победила в конечном итоге партия если не «немецко-протестантская», то, во всяком случае, антилатинская. В тоже время хотелось бы отметить, что Петр I являлся православным государем. Православное богослужение при нем осталось неизменным. Он почитал таких святителей, как Митрофан Воронежский и Димитрий Ростовский и обращался к ним за духовной поддержкой. При погребении святителя Митрофана Воронежского государь нес его мощи на своих плечах. XVIII век был временем промышленного переворота, технологической революции, интенсивной экспансии стран Европы с целью овладения новыми рынками сбыта. Самые передовые промышленные достижения появлялись в военной сфере. Для России все эти тенденции означали прямую угрозу существованию, что наглядно продемонстрировал шведский король на начальной фазе Северной войны. Но ни государственный аппарат, ни крестьян