Между тем выполнить этот шпагат между двумя различными формами одной и той же идеи у социализма получится с тем большей легкостью, чем более решительно он в своей устремленной вовнутрь мобилизующей миссии будет настаивать на том, чтобы раскрыть вовне отдельные единицы нравственности в жизненном мире и сделать их морально чувствительными к сторонним нуждам. В наше время ни одна из регионально укорененных единиц общественности, на которые социализм сегодня пытается воздействовать в духе укрепления социальной свободы, не изолирована от своей внешней среды и от других регионов мира настолько, чтобы она не смогла воспринять в своих собственных границах их нужды и потребности, а потому ни одна из них при обсуждении общих проблем уже не вправе отвлекаться от того, как эти внешние требования можно было бы учесть в процессе внутреннего решения подобных проблем. Сегодня все коллективные адресаты социализма настолько втянуты в водоворот транснационализации, что уже не могут более замыкаться от обращенных к ним требований других адресатов. Такова современная тенденция развития, на которую социализм должен опереться, чтобы непрерывно уменьшать дистанцию между двумя отраслями своей теории: изнутри, при попытке расположить те или иные единицы общественности к задаче экспериментального расширения социальных свобод, он должен решительно и отчетливо слышно проявлять голоса всех исключенных до сих пор социальных групп, чтобы отныне принимать во внимание их нужды в ходе поиска адекватных решений. Чем более определенно удастся такое вовлечение других в наше собственное, предпринимаемое здесь и сейчас изыскание будущих возможностей расширения свободы, тем меньше будет и дистанция, отделявшая до сих пор друг от друга две формы социалистической теории; ибо с каждым новым голосом «извне», вовлекаемым в локальные процессы исследования, расширяется круг тех, кого можно считать членами исследующей общественности (forschende Öffentlichkeit), а потому и адресатами этически нагруженной, всеобъемлющей доктрины. Удастся ли когда-нибудь на этом пути взрыва локально произрастающих единиц общественности изнутри засыпать пропасть между двумя разновидностями социализма настолько, чтобы эти разновидности действительно совпали, потому что обе они имеют перед собою только лишь одного-единственного адресата, — это один из тех вопросов, которые еще совершенно не поддаются решению с точки зрения сегодняшнего дня; ответы здесь могут давать опять-таки только проводимые под руководством идеи социальной свободы эксперименты, при помощи которых мы пытаемся шаг за шагом ограничить некое неопределенное будущее, чтобы таким образом ощупью постепенно присваивать его себе.
С этими предвосхищающими размышлениями я подошел к концу своей попытки очистить социализм от шлаков его укорененной в XIX веке идейной оболочки, чтобы придать ему соответствующую нашей современности форму. Понадобилось немало окольных путей, немало заимствований у других традиций мысли, прежде чем были созданы теоретические основы для того, чтобы придать убедительный еще и в наши дни вид основной нормативной задаче гармонизации свободы, равенства и братства, преодолевающей либерализм изнутри. Пришлось не только распрощаться с идеей пролетариата как революционного субъекта, заменить представление отцов-основателей об истории неким историческим экспериментализмом и адаптировать руководящую идею социальной свободы к данностям социальной дифференциации, но в ходе этих перестроек нужно было прежде всего обновить старый образ управляемого экономикой общества картиной демократической формы жизни. Наконец, в сумме произведенных таким образом ревизий социализм получил такую форму, в которой большинство его прежних приверженцев, конечно, едва ли смогут узнать то, что они некогда воспринимали как его собственную историческую задачу и его теоретический стимул. Осталась, кажется, в прошлом вера во внутренне присущую капитализму тенденцию к саморазрушению, равно как и надежда на порождаемый самим капитализмом класс, всегда уже несущий в себе зачатки нового. Впрочем, тем, кто в силу этих разочарований с сомнением относится к предлагаемой мной ревизии социализма, позволительно задать вопрос: не упускают ли они, судорожно вцепившись в любезные им иллюзии, быть может, последний шанс придать своему социальному проекту обоснованную надежду на возможность его будущей реализации. Насколько реалистичнее было бы сегодня утверждать свою надежду на возможность будущего изменения существующего строя не на деятельной силе какого-либо класса, а на указывающей вперед линии социального прогресса, в осуществлении которого социализм уже двести лет подряд принимал участие на самом переднем крае, и насколько точнее соответствовало бы изменившемуся в современности сознанию конфликтов, если бы мы назначили себя моральным адвокатом актов расширения свободы не только в производственных отношениях, но также и в личных отношениях и в сфере возможностей участия в политическом управлении (politischen Mitbestimmungsmöglichkeiten).