— Оля, Оля, Оля! Иди к нам, иди к нам! Любим тебя! Мы ждем тебя!
Ольга соображала, как ей быстрее попасть вниз, в объятия скелета с бутылкой. Быстрее всего, пожалуй, будет спрыгнуть с балкона. Даже романтично получится — девушка, бросающаяся в объятия возлюбленного.
Она выскочила из спальни и, вбежав в гостиную, остановилась на её пороге. В комнате сидел на диване, придвинув к себе журнальный столик с ноутбуком на нем, какой-то незнакомый парень-азиат в красной футболке. Невысокий, крепко сложенный, с фигурой борца.
Парень оправился от удивления первым, встал.
— Доброе утро, — вежливо сказал он. — Мне сказали, что вас Ольгой зовут. Я Рустам. Георгий Петрович попросил меня побыть здесь с вами на всякий случай.
На какой именно случай, ей было неинтересно. Сейчас она пройдёт мимо чужака, выйдет на балкон и спрыгнет вниз, в объятия заждавшегося ее скелета.
Ольга устремилась к балконной двери. Парень среагировал моментально, встав между девушкой и дверью. Она закричала:
— Дай пройти! Пусти! Уйди!
Ольга вопила, ругалась, рвалась к выходу на балкон, отпихивая парня. Размахивала руками, била его, пинала, царапала, пыталась даже укусить, лишь бы чужак убрался с ее пути и позволил выйти на балкон, к перилам. А там — полёт вниз, вниз, в блаженные поля Иалу, к ждущим ее мёртвым.
Рустам был гораздо сильнее, ему несколько раз прилетело от бешеной Ольги по лицу, но в итоге он скрутил ее и утащил в спальню. Там сорвал с постели одеяло и укутал девушку так, что получился тесный кокон. Усадил на кровать, сел рядом, обхватил руками и начал укачивать как ребенка. Потом уложил в коконе на постель и сел на краю кровати. Живое человеческое тепло рядом успокаивало, и Ольга притихла. Хорошо, что парень молчит. Она не вынесла бы объяснений сейчас.
Во входную дверь постучали. Рустам открыл, с кем-то переговорил, и вскоре в дверь спальни заглянула новая гостья. Миловидная, стройная, очень светлая блондинка с длинными волосами, фарфоровой ухоженной кожей, большими зелёными глазами. Настоящая красавица в белоснежной курточке.
— Здравствуйте, — прощебетала блондинка, приветливо улыбаясь. — Вы Оля, я знаю, а меня зовут Алёна. Я сменю Рустама и посижу с вами, чтобы не скучно было.
— Как хотите, — равнодушно сказала Ольга. Ей было всё равно, и так уже не квартира, а проходной двор какой-то.
Рустам увёл гостью на кухню и начал что-то рассказывать, наверняка о том, как Ольга пробивалась к балкону. А собственно, зачем ей балкон, если есть окно в спальне?
Она открыла окно, придвинула стул к подоконнику, встала на него, приготовилась шагнуть на подоконник и вниз. Не успела. Сзади ее схватили и рванули назад. Ольга упала на пол, прямо на Рустама. Тот разжал руки, отодвинул девушку, легко поднялся, подхватил её и усадил на кровать. Закрыл окно.
«Баю-баюшки-баю, не ложися на краю. Придет серенький волчок и ухватит за бочок» — хрипло пропела Ольга и захохотала, запрокинув голову. Беспокойные глаза Рустама нависли над ней, жёлтые, волчьи, приоткрылся в изумлении рот с белыми острыми зубами. Ольга завизжала.
Вдруг сзади её голову обхватили тонкие тёплые девичьи пальцы, прошлись по волосам, ласково погладили виски. Ольге расхотелось вырываться. Мелодичный нежный голос Алёны успокаивал. Потом в волосы погрузился гребешок. Ольга его не видела, но представила: резной, деревянный, старинный. Алёна старательно, бережно расчесывала спутанные густые черные пряди, разделяла их пальцами, укладывала волосок к волоску и вновь чесала, тихо напевая:
Вот воскликнули лебеди,
Воскликнули белые,
Да Дунай переплывши,
Тростник привалявши,
Лозник приломавши,
А лебедушку взявши,
Да белую отловимши.
— Белая ты лебедушка,
Да белая ты лебедушка,
Ужо ли ты наша?
Да нашего лебедина-лебедина,
Да нашего вот белого?
— Вот, гуси вы, лебеди,
Гуси вы, лебеди,
Еще я не ваша,
Еще я не ваша,
Не вашего лебедина, не вашего белого.
Тогда буду ваша, как с вами поплыву
По синему морю, по тихому Дунаю.
Красивая Татьянушка,
Хорошая Ивановна,
Ужо ли ты наша?
А нашего Иванушки,
А нашего Петровича?
— Тогда буду ваша, как с вами поеду,
На вашей на тройке, на всей на четверке,
По вашей дорожке.
Песня успокаивала, мягко убаюкивала. Чудилось, что над головой плавно взмахивает крыльями белый лебедь, гладит, ласкает, защищает, отгоняет страшное, темное, потустороннее. Хотелось спать. Ей дали попить воды, уложили, заботливо укрыли одеялом и оставили одну.
Пребывая между сном и явью, Ольга, у которой порой необычайно обострялся слух, слышала, как в кухне Рустам спрашивал у Алёны:
— Она что, догадывается или бредит?
— Может и догадывается, — отвечала Алёна. — А может, заговаривается. Ты сам разве не заговаривался? Стой, эти яблоки не бери, я их запекать буду. Возьми из той миски.
— Эти красивее, — настаивал Рустам. — Подумаешь, тебе же нет разницы, какие запекать.
— Я их по размеру отбирала, — возмутилась Алёна. — Ступай давай, пожиратель яблок.
Ольга слышала, как Рустам вернулся в спальню, уселся на стул у окна, захрустел яблоком. Её что ли стережет? Ладно, пускай сидит. Ольга закрыла глаза и отключилась.
Потом она почти просыпалась, ей казалось, что по кровати ходит неизвестно откуда взявшийся кот, обнюхивает ее лицо и трогает лапкой лоб. Кот свернулся клубком под боком, стал мурлыкать. Это мурлыканье непостижимым образом слилось потом с голосами, доносящимися из гостиной. Там, кажется, говорили Роман с Георгием Петровичем и кем-то ещё.
Чуть позже пришлось встать и умыться. Хотелось пить. Ольга заглянула на кухню, где Алёна стала предлагать ей копченую курицу, сосиски, пирожные, фрукты, соблазнять теплыми сырниками, печёными яблоками с изюмом, спрашивать, не сварить ли ей куриного бульона. Она вяло отбивалась от настойчивых попыток накормить, хотелось только воды. В кухню заглянул Роман, уговаривал её поесть, отступился, увел в спальню и расспросил о том, что случилось утром.
От лысого добряка не хотелось ничего скрывать, и она рассказала всё: о скелете и мертвецах, звавших её к себе, о загадочных полях Иалу. Роман сказал Ольге, что о трупе в канализационном колодце уже сообщили куда следует. Останки извлекут, постараются опознать и похоронят как полагается. Ей не следует волноваться, мертвец из колодца упокоится с миром и больше не придёт.
— Да? — безразлично переспросила Ольга. — А вот это представление он даёт напоследок?
Она, стоя у окна спальни, видела, как тот скелет с листьями в грудной клетке балансирует сейчас на перилах ее балкона с искусственной красной розой в зубах. Скелет падал перед Ольгой на одно колено, и жестами пытался дать понять, что роза предназначена ей, его повелительнице, его прекрасной даме.