«Ну как, ведьма, добилась своего? – чертик в моей голове снова подал голос. – Ты так боролась за это, так старалась. Варила зелья, давала советы ему, выручала из беды ее. Теперь – радуйся! Карел украл у тебя минутку триумфа, да? Ты бы хотела, чтобы он, твой милый, поблагодарил тебя прямо на свадьбе? Зная, что ты переступаешь через себя, что тебе горько, – да только нет такого вина и таких поцелуев, которые заглушат эту горечь?»
«Он… Нет! – возразила я чертику. – Он нашел бы слова, он же такой мудрый и добрый. Как всегда, – нашел бы, и мне стало бы светло на душе. Я бы пожелала им счастья...»
«Ты не должна больше подходить к ним ближе, чем на десять шагов, понятно? – резко сказал чертик. – Все произошло, он женат, а ты – чертова прелюбодейка, мечтающая о чужом муже. Карел прекрасно понимает это, а потому убрал тебя из числа гостей, – как выбрасывают из мешка подточенное червем яблоко. Он сам пошел на свадьбу, разумеется, – и был настороже: вдруг ты будешь настолько безумна, что оставишь службу и все же явишься туда? Ты заметила, что это он сидел на веслах в их лодке? О нет, разумеется, ведь ты не видишь ничего и никого вокруг, – кроме своего милого, из-за которого уже до плеч искусала локти».
«Я сестра моего господина! – отчаянно возразила я. – Он зовет меня сестрой и любит как сестру!»
«Сестра? Ха-ха-ха! – чертик зашелся хохотом. – Загляни в свою душу и прекрати себе лгать! Сестра не должна завидовать жене, представляя себя на ее месте в эту ночь. Не должна думать о том, как обняла бы его, как поцеловала и что бы сделала дальше».
«Я заглушу в себе любые мысли! Я уже заглушила их…»
«Но они всегда возвращаются, верно? А он, твой милый… Он теперь прозрел и больше не будет пребывать в святом неведении, не замечая очевидного. Приблизившись к ним, заговорив с ними, войдя хоть раз в их дом, ты начнешь разрушать, даже ничего не делая, – просто самим фактом существования твоих чувств. Безжалостно убивать то, что помогала строить, будучи преисполнена благими намерениями. Ты должна забыть его, ведьма. Свари себе зелье. А потом – выйди замуж за другого. Так, чтоб наверняка. Карел, ваш смелый и справедливый капитан, – чем он не жених тебе?»
«Я его ненавижу!» – я чуть было не заорала в голос.
«Зря, – пожал плечами чертик. – Ты еще скажешь ему спасибо.»
***
Светало, но солнце еще не показалось из-за леса, потому все вокруг лежало в сплошной полутени, – лишь макушки елей и самый верх сохранившейся башни старого полуразрушенного замка начинали еле заметно золотисто отблескивать, принимая на себя первые утренние лучи. Было безлюдно и тихо: окончено праздненство, все разошлись, только птицы начинали распеваться в лесу. Я обошла по кругу прогалину перед руиной. Тихо, пустынно, даже следов на песке и траве почти не видно, – словно поляна сама пыталась их затянуть и спрятать. Серебрилась роса, кое-где в лесных низинках и у подножья стен замка чуть заметно белел туман.
В самой середине поляны возвышался до уровня груди узкий ровный камень с плоской вершиной – не то странное надгробие, не то импровизированный алтарь; возле него что-то одиноко белело на песке. Я подошла ближе. Лепесток – нежная оборка с наряда благородной оранжерейной розы, – такими украшают платья знатные дамы, такими осыпают на счастье и без того богатых жениха и невесту. Возможно, всего-то пару часов назад этот лепесток падал, кружась, на счастливую молодую чету… Может быть, невесомо касался его черных волос, его плеч, его улыбающихся губ.
Осторожно, кончиками пальцев, боясь поранить хрупкую красоту своим грубым прикосновением, я подобрала лепесток: он весь был шелковая гладкость и невинная прохлада и нес на себе отпечаток чужого света и счастья. Я упала на колени, опустив арбалет на песок, положила лепесток на сложенные ковшиком раскрытые ладони, тихо-тихо коснулась губами. Слезы, давно уж стоящие в глазах, все же брызнули наружу: щекам стало сначала горячо, а затем холодно. Слезы счастья или слезы горя, или того и другого сразу, – я и сама того не понимала. А пусть их: стесняться тут все равно некого.
– Здравствуй, крестница, – красивый женский голос, глубокий и низкий, прорезал тишину, доносясь сзади и справа. Я обернулась.