Видимо, почувствовав мой взгляд, мой муж резко открыл глаза.
- Кветушка, что? – шепотом, опасаясь пошевелиться и разбудить ребенка.
- Сон, – прошептала я. – Просто страшный сон. Или не просто. Мы с вами… Мы слишком счастливы, а такого не прощают. Я бы так хотела… Долго и счастливо, но смерть рядом, всегда рядом, берегись – не берегись…
Сынок заворочался во сне – видимо, от наших голосов, да и кормить его было явно пора. Я отвлеклась ненадолго – покорми, переодень, обычные материнские заботы, за которыми становится не до чего другого. Полчаса спустя, положив уснувшего ребенка в колыбель, я опустила голову на прохладную от луны подушку, повернулась к милому и посмотрела в его тревожно распахнутые очи.
– Что-то случится, мой Альберт. Что-то… Я так боюсь все потерять.
Он протянул руку, тихо погладил меня по щеке.
– Все, что могло случиться, – уже случилось, и больше мы с тобой не расстанемся. А смерть… Все мы когда-то умрем, но до этого будем вместе в горе и в радости, и после этого – тоже. Смерти нет, любовь моя, ничего не бойся… Спи, графиня Кветка. Спи-засыпай, моя родная…
Он тихонько коснулся пальцами моих век, – и я провалилась в сон: блаженный, теплый и спокойный. А дальше было утро, и еще много, много дней. Больше тысячи. Я считала каждый.
***
– Память, что спасла меня, а до того – чуть было не погубила, продолжает играть с моим разумом, – говорил он, – поэтому родным лучше какое-то время меня не видеть. Не бойся и ты, если я начну говорить странные вещи. Сейчас, мне кажется, я вижу все разом. Тысячи развилок, и за каждой – своя судьба. Есть другое прошлое – то, где слепой вождь не умер от случайной раны, и вся Европа покорилась его войску… Я видел боевые возы у Ватиканского дворца и костры, сжигающие не только монахов, но даже кардиналов. Или другое, где он остался разбойником с большой дороги, или пошел наемником в войско богача. Есть миры, где нет тебя или нет меня. Есть те, где мы не встретились, или не увидели друг друга, или не сказали друг другу нужных слов, – и потому все время порознь, и течение времени разносит нас все дальше друг от друга. Теперь я все острее понимаю, каким хрупким цветком была наша встреча и наше будущее, – цветком, что зацветает раз в столетие и цветет всего час.
***
Бабка Магда умирала. За мной послали в замок, – она не могла уйти, не попрощавшись. Если честно, – она и вовсе не могла уйти.
– Кветушка, слава Пресветлой матери… – на ее лице мелким бисером блестели капли пота, сухие губы кривились от боли. – Мне не уйти, ты же знаешь, он меня назад вытаскивает, всю душу вынимает. Дай мне нож, девочка. Господи, хорошо-то как… Бери что даю тебе, милая.
Она в последний раз вздохнула и блаженно расслабилась. Живой теплый клубок перетек в мою руку с клинка. Я стала настоящей ведьмой.
***
Тень, черная крылатая тень – это было первым, что я увидела в нем по возвращении. Заметив страх в моих глазах, мой граф отвел взгляд, – значит, знал тоже?
– Вы… Почему вы не сказали мне?
Он пожал плечами.
– Это вряд ли что изменило бы, но поселило бы страх в твоем сердце. К сожалению, милая, это то, что предначертано. Еще тогда, давно, мне было сказано, что тридцать лет станут моим рубежом. Что в этот год в мою душу снизойдут покой и забвение. Утешение, мир и вечная тишина… Ты ведь тоже это чувствовала, моя дорогая ведьмочка?.. Как хорошо, что ты была в моей жизни, родная. Что этот хрупкий цветок смог расцвести – пусть на час, но мы все равно жили с тобой долго и счастливо, в горе и радости, и смерть не сможет нас разлучить. А пока… пока мы будем держаться, сколько сможем.
Через день его внезапно скрутила страшная головная боль. Потом пришли видения: он плохо узнавал нас и говорил на непонятных нам языках. Теперь я видела: в его голове, между мозгом и черепом, распустил страшные щупальца черный паук, забирающий силу из его мыслей и растущий чем дальше, тем больше. Я видела и причину, о которой он молчал: тогда, четыре года тому, когда под ним картечью убило коня, он вылетел из седла, и удар о каменистую землю надолго погрузил его во тьму. Его, бесчувственного, тогда нашли спустя несколько часов и поначалу приняли за убитого… Мой любимый берег меня: я и знать не знала, что последствия этого удара изредка давали о себе знать и ранее.