Ветерок, несущий свежие хвойные запахи леса, задувал в надтреснутое стекло, чуть шевеля листки бесконечных счетов и писем от кредиторов, которые лежали на самом углу стола, придавленные от сквозняков, словно пресс-папье, красивым куском белого кварца.
Граф Вилем, как и его витающая в облаках супруга, не любил и не умел вести хозяйственные дела, а управляющие были настоящими шельмами, – потому родовой замок Ризмберк был уже дважды перезаложен. Впрочем, кто теперь был богат в их опустошенной войнами стране, перешедшей из-под хоть и шельмовской, но все же с намеком на законность, власти Австрии, под еще более лютый, переполненный грабежом и мздоимством, хаос новообразованной Великой Французской Империи? Впрочем, в отличие от большинства соотечественников, граф Вилем был политически индифферентен и вовсе не пытался ненавидеть Францию и французов: в конце концов, они тоже были просто люди, не хуже и не лучше всех остальных. Потому его дочь, с полного разрешения родителя, не прекращая, болтала на языке Вольтера и Руссо, а также пачками выписывала французские книги, тратя и без того скудные финансы семьи.
– Просто я хотела сказать, что вы такая прелесть, татинек! – Мартинка нежно улыбнулась и, подбежав, чмокнула его в щеку и правый ус. – При всей нашей бедности и долгах вы смогли выделить средства ровно на тот подарок, который я желала получить к именинам.
– На очередную толстую-претолстую стопку книг, ты хочешь сказать? – снова улыбнулся граф. – Ты такая умница, что нам с матерью никогда не приходится гадать, что бы подарить тебе еще. Ну расскажи мне, что же ты выбрала на сей раз? Нам, старикам, полезно иногда послушать о новомодной литературе, узнать, чем живо ваше поколение… Только вот с каждым разом я все дальше убеждаюсь в том, что с годами ничего не меняется: все те же люди, все те же ценности.
– И вовсе вы не старик, – Мартинка живо чмокнула отца в другую щеку. – А душой вы вообще моложе половины моих ровесников, у которых не то, что крыльев за спиной, – даже хвоста порядочного не найти, такие все скучные. А что до книги… Здесь описан наш замок и ближайшая округа, вы представляете?! Вот прямо начиная с… – девушка открыла книгу, заложенную испачканным в чернилах тонким пальчиком, – со 135й страницы действие начинает происходить прямо здесь. И более того, – в романе фигурирует ваш прадед, граф Альберт! Помните, вы мне о нем рассказывали в детстве? Это была одна из любимых моих сказок, которая при этом вполне могла быть правдой: то, что один из наших предков понимал волшебство и женился на встреченной им в лесу якобы простой девушке, которая на самом деле была из волшебного народа холмов. До сих пор помню, как я плакала, вспоминая рассказ о том, как эта дева, покинув супруга и маленького сына, вернулась обратно в лес, а граф искал и оплакивал ее долгие годы, пока сам в один прекрасный день не пропал в лесах… А вот теперь пусть кто-то пояснит мне, откуда во Франции известны наше лесное захолустье, наш старый замок и наши предки?!
– Гиперурания, – задумчиво произнес граф Вилем, указывая пальцем вверх.
Мартинка вопросительно уставилась на отца.
– Наднебесье, по словам премудрого Платона, – продолжил он. – То место, где обитают идеи, где мысли вьют свои гнезда… И иногда – фьюить – то одна, то другая вылупляются прямо у нас в головах. Видимо, так и произошло с головой этого писателя…
– Писательницы, – поправила Мартинка. – Эту книгу писала дама. Про нее говорят: такая женщина – ну огонь! Стреляет без промаха, на коне скачет, даже сигары курит, – таких дам больше и нет нигде…
– Дама-писательница, вот как? – граф Вилем приобнял дочь за укутанные шалью хрупкие плечики. – А это хорошая идея, моя дорогая. Что если тебе сделаться такой же? Писать книги, волновать души… Только сигар все же не кури!
– Да ну вас! – Мартинка рассмеялась, в шутку толкнув его локтем, а потом развернулась на каблуках и умчалась к себе. Читать, наверно.
***
– Ну как, ты довольна? – графиня Ванда наконец отпустила мой взгляд из плена и сделала шаг назад. – Здесь он прожил дольше, но умерла ты. И цена по-прежнему высока: Альберт не встретился с нами, не принял участие в нашем нелегком труде, не увидел развилку, приведшую к революции, а затем к войне, которую никто не смог ни предотвратить, ни ограничить. Теперь ваши потомки имеют то, что приобрели в результате, – прекрасную веселую Францию, вместе с союзниками захватившую всю Европу от фьордов Норвегии до кончика итальянского сапога и от Гибралтара до Уральских гор. Даже англичане не смогли отсидеться на своем острове, даже заморские колонии покорились одной короне. Начавшись завоеванием и продолжившись раздачей земель и тронов временным союзникам и глупым провинциальным родственникам императора, все кончится разрухой и хаосом, в котором Европа долго, очень долго будет кипеть почище воды в ведьмином котле и дробиться на лоскуты, которыми не закрыть и прорехи на кафтане. И этот вариант еще не самый тяжелый из возможных…