Что ж, я послушно пошла за ней. Мыслей не было, а сердце… Ему не привыкать.
***
– У тебя осталось что-то, что надо забрать? Там, в казарме? – графиня Ванда свернула на боковую тропинку: туда, где в тени деревьев, была привязана ее вороная кобыла. – Или, быть может, надо с кем-нибудь попрощаться?
– Да, госпожа, – я поклонилась.
– Хорошо. Ступай и заверши свои дела, а затем подходи в замок. Спросишь меня. Тебя проводят, или же я сама тебя встречу.
Провидица удивительно проворно для своих лет вскочила в седло, выехала на дорогу и вскоре скрылась из виду.
Дом стоял пустой, Магды не было. Что ж, я разыскала на полке перо и полузасохшие чернила, нацарапала записку и оставила на столе. Мешок всегда собран. Осталось только зайти на плац, – наверняка меня хватились к началу учений, но времени прошло не так много.
Наш взвод, сменившийся с караула, снова упражнялся в конном бою: сабли, пики, набитые чучела, с которыми надо было учинять расправу, – и никакой стрельбы: пока в замке гости, она была вообще запрещена. Заметив меня, Карел что-то сказал парням и повернул лошадь в мою сторону.
– Вы опоздали на час, боец, – он спешился в паре шагов от меня. – Стоило бы назначить взыскание…
– Я от вас ухожу, – я нарочно смотрела не на него, а на наших парней: мало ли, вдруг мне интересно, снесет ли Клаус голову чучелу? Снес с одного удара, молодец. – Меня берет в ученицы главная провидица. Так что прощай. Надеюсь, больше не увидимся.
Карел вздрогнул, глаза его стали большими и грустными. На этот раз я смотрела на него в упор: хотелось увидеть, как вытянется его рожа, – так и произошло. Офицерскую спесь с нашего славного капитана словно ветром сдуло: передо мной снова был простоватый и незлой деревенский парень… Тот, который накануне сделал попытку сломать через колено мою жизнь.
– Кветка… – похоже, он не знал, что и сказать. – Я, это самое… Рад за тебя. Служи с верой и все такое. Я всегда так и думал, что ты далеко пойдешь…
Договорить он не успел, потому как накатившая ярость буквально сорвала меня с места. Ничего такого не ожидающий, обалдевший от моего сообщения Карел не успел даже закрыться, – мой кулак с выставленными костяшками влетел ему в глаз, хотя другую руку, что целила в горло, он успел перехватить.
– Кветка, остынь, – глаз капитана начал заплывать почти сразу, его рука держала мое запястье не то чтобы очень крепко, – а потому я вывернулась и выхватила нож. Слов не было, – из горла вырывалось то ли шипение, то ли рычание – как у рассерженной кошки.
К счастью для него, к этому времени Карел наконец-то пришел в себя: перехватил мою руку с ножом, увернулся от пинка в колено, а потом просто сгреб меня в охапку своими медвежьими лапами, чуть приподнял над землей и прижал спиной к себе, – так, что не лягнуть и не ударить. Я попыталась приложить его затылком в лицо, с силой откинув голову, – толку не вышло, он был значительно выше меня, и удар пришелся в грудь.
– Тихо, тихо, – голос Карла звучал примирительно. Дергаться в тисках его могучих рук, которые сжимали меня довольно бережно, было бесполезно. – Охолони уже, хватит.
Наши парни прервали учение и во все глаза смотрели на нас.
– Продолжаем, – рявкнул на них Карел. – Вы ничего не видели. Ну погорячилась девочка, бывает…
– В каком смысле – бывает? – раздавшийся сзади голос заставил обернуться нас обоих.
Совсем неподалеку, шагах, наверно, в десяти от нас, сидел на коне господин майор.
Карел попытался вытянуться в струнку, – не рискнув, впрочем, выпустить меня: так и застыл перед командующим, держа в крепких объятиях служивую девицу. Наверняка вид у него был дурацким, – да только ему было не до шуток, а мне… Мне было все равно. Ярость чуть поослабла, – но продолжала искать выхода, и я пока не очень-то понимала, что натворила.