– Что? – опешила я. – Да вы…
– Нет, – твердо перебил меня граф. – Я принес обет, – и да будет так. А сейчас приготовься: дамба – опасное место, там можно ожидать засады.
Вблизи дамбы гребцам пришлось замедлиться: проплывая под узкой каменной аркой, особенно веслами-то не размахаешься; хорошо хоть течение, быстрое на этой части реки, само несло лодку, словно помогая нам. В конце концов грести остался один граф, тогда как я и здоровяк-солдат вскинули оружие и приготовились в случае чего стрелять. На берегах было тихо и пусто: лишенные зарослей, они были как на ладони, да еще и луна светила. Значит, кто-то мог засесть на дамбе? Приближаясь, мы не видели на ней никого, но это ничего особо не значило.
Вот лодка поравнялась с дамбой. Вот ее нос вошел в тень под аркой…
В этот миг в нас начали стрелять сверху: одна пуля расщепила отставленное солдатом весло, другая чиркнула по борту, зато третья ударила в самую середину, увязнув в свернутом парусе совсем рядом с рукой бесчувственной цыганочки. Мой господин бросил грести и кинулся к девушке, закрывая ее собой. Впрочем, этого не понадобилось: лодку уже заносило под арку. Перед этим не растерявшийся солдат успел выстрелить вверх – Бог весть, попал ли.
Под дамбой было темно, как в погребе, – только впереди светлым полукружием маячил противоположный выход. Граф одним веслом держал лодку посередине просвета арки, продолжая заслонять собой от возможных ударов и выстрелов свою ненаглядную, мы же с солдатом снова готовились к бою.
Когда лодка наполовину вышла на вольную воду, трое человек прыгнули в нее с дамбы почти одновременно: лодка при этом закачалась так, что мне показалось, – сейчас перевернется, но нет, удержалась. Я выстрелила в ближайшего ко мне, но наша посудина так сильно ходила ходуном, что я впервые в жизни ухитрилась промазать почти в упор. Зато мужчины не растерялись и были удачливее меня: того, которого не достала я, швырнул в воду мой господин, второго, на носу, от души ударил прикладом солдат. Третий нападавший оказался умнее прочих: он медленно поднял руки, а затем бочком, не переставая коситься на нас, перевалился через борт и поплыл к берегу в сторону крепости. Первый, сброшенный в реку графом, почти не отставал.
Тот, что получил прикладом, – судя по всему, самый старший из троицы и уж точно самый толстый, – скорчился на дне лодки, пытаясь, видимо, прийти в себя, а там и напасть снова, как только лодка перестанет так плясать по воде. В отличие от двух своих товарищей, которые были одеты в неприметную темную одежду, этот носил офицерский мундир. Наш солдат развернулся к нему, намереваясь схватить его и вышвырнуть за борт, но замер на месте и даже откачнулся назад, когда враг поднял на него лицо. Это был Мейер – плац-майор, торговец людьми, наш недавний союзник и, очевидно, предатель. Несмотря на боль от полученного удара, несмотря на имеющуюся колотую рану (теперь, когда на злодее не было плаща, я разглядела, что его мундир на груди разорван и запачкан кровью), он широко улыбался, почти смеялся. Это была страшная безумная улыбка, – так, наверно, улыбаются грешникам черти в аду.
– Ну же, смелее, раб! – голос Мейера был так же страшен и безумен, как его оскал. Он обозначил одной рукой приглашающий жест; вторая, обездвиженная пришедшимся в плечо мощным ударом приклада, висела плетью. – Ты боишься меня, верно? Даже такого жалкого… Что ж, знать, моя наука не прошла даром!.. Единственная наука, доступная для понимания кого угодно: боль и смерть. Вы, беглецы в лодке, хааа… Трое из вас успели побывать моими рабами: ты, она, – Мейер кивнул на меня, – и даже она, – он указал на бесчувственную девушку, к которой склонился мой господин. – Но тебя, бывший вольный дровосек, рыжий лесной дикарь, я учил дольше и лучше всех, вколотив в тебя страх до самого нутра и навеки… Бери весло, раб! Греби обратно к крепости!
Глава 11. В ДОБРЫЙ ПУТЬ
Мейер вновь оскалил зубы в злой безумной улыбке, солдат словно окаменел на месте. Я в спешке перезаряжала самострел: до того, пока лодку раскачивали нападавшие, сделать это было невозможно. Граф, видимо, убедившись, что со спасенной девушкой все в порядке, обернулся, наконец, на голос. Лодка уже миновала тень дамбы, – течение готовилось вынести ее к самой середине реки. Спутники Мейера меж тем доплыли до берега: самый осторожный, оставшийся невредимым, выбрался на край и пытался вытащить второго, который получил от моего господина удар кулаком и, видимо, слегка ослаб. Оба оскальзывались на мокрой глине, съезжая обратно в воду.