Предупредительный Карел сунулся было к ней спросить, не желает ли госпожа позавтракать: мол, в сундуках под сидениями полно разнообразной еды и можно быстро накрыть походный стол на любой полянке… При этом он вовсю косился на меня, но я нарочно не замечала его взглядов: пусть сам ей подает, не переломится.
На меня барышня по-прежнему не глядела, была занята своими мыслями. Значит, все же не поладили? «Хочу поблагодарить его и отправиться дальше, куда вздумается», – ну вот что мне с тобою делать?.. Нет, что делать-то я знаю: приворот при мне, а поесть-попить она рано или поздно захочет…
Глава 12. МАСКА
Не дослушав почтительных увещеваний Карла, певунья снова забралась в карету и на сей раз осталась там, – зная ее, я думала, что вряд ли она собралась шуровать в сундуках в поисках съестного: скорее уж плакать взялась.
Мне-то на ту пору есть хотелось прямо до одури, но что ж поделать? Подождем.
Тем временем я скинула наконец капюшон, достала гребешок, распустила порядком растрепавшуюся косу, – а наведу-ка и я красоты, нешто я хуже синьоры? Вернувшийся Карел смотрел с одобрением, улыбался.
– Ты, оказывается, тоже рыжая, как и я.
– И чего? – с ленточкой в зубах особо не поговоришь
– Рыжие, говорят, счастливыми не бывают, – ответил солдат. – А если изредка и бывают, – то уж в полную силу.
– Ну и верно, я вот – счастливая.
– А я вот – не очень, хотя сейчас, пожалуй, что и да. И женка моя тоже рыженькой была, на тебя похожей
– И что твоя женка?
– Так померла, – Карел тяжко вздохнул и перекрестился. – Ушла на небушко и дочку забрала… Да я ж тебе вчера начал рассказывать, только потом не до того стало. Вот господину рыцарю – рассказал, пока ты спала… И про нее, и про вербовщиков проклятых, и про прусского короля… Про то, как ее без чувств на дороге бросили, пока меня держали да веревками вязали, а маленькую дочку нашу сверху кинули, как куль с мукой. Как им было выжить после всего? Дело-то уж осенью было, а Марийка маленькая совсем…
От его искреннего горя меня мороз продрал по коже.
Досказать бедняге снова не дали: господин рыцарь вышел из леса на тропу далеко впереди по ходу, вынул из кармана белый платок и взмахнул рукой, сигналя, видимо, об отправлении.
– Сядьте поудобнее, синьора, – Карел соскочил с козел и кинулся к окошку кареты. – Сейчас снова поедем быстро.
***
Почти до самого вечера мы двигались медленной рысью без никаких привалов, – да все по лесу. Один раз только и выехали ненадолго на большую дорогу, проехав ровно до развилки со следующей тропой, на которой вновь свернули в лес.
Господин в карету больше не полез – сразу же подсел к нам на козлы: я подвинулась, места хватило, но было тесно. Черная маска словно приросла к его лицу, – с самого нашего побега ни разу не снял, даже не притронулся. Дорогой молчали, даже болтливый Карел приуныл, – видать боялся не удержаться и передать своему бесконечно уважаемому господину рыцарю злые слова еще более обожаемой синьоры. Да уж, оказался парень меж двух огней.
Сидя между двух мужчин, я не боялась слететь с шаткого сидения на каком-нибудь ухабе, – а потому тихонько приткнулась моему графу под теплый бок: как не приткнуться, тесно же! – и задремала. Сквозь полусон почувствовала, как он укрывает меня полой плаща, блаженно улыбнулась. Солнце пробивалось сквозь ветки, легко и приятно пригревало, плащ, сохраняющий тепло моего любимого, словно обнимал меня за плечи, а моя щека прижималась к рукаву его кафтана. Как же хорошо, век бы не просыпалась…
Ближе к вечеру, – смеркаться еще не начинало, но тени стали длиннее, – господин рыцарь снова решил дать отдых лошадям, – они как раз вынесли карету почти на край леса. За опушкой перед нами был широкий луг, плавно сбегающий вниз и в сторону, к маленькой речке, дальше шли поля с пригорками, в ложбинке одного из которых примостилась деревня. Карел вытащил откуда-то малую торбу с овсом, и усталые лошади заметно оживились. Я тоже вынула из своего мешка последний кусок хлеба, спрыгнула в траву.
Из кареты не доносилось ни звука, а потому мой барин неслышно заглянул в окошко. Когда он снова повернулся в мою сторону, то просто весь светился от счастья.
– Она снова заснула, – тихий, совершенно счастливый голос любящего человека. – В плаще пригрелась и свернулась на сидении калачиком, словно кошечка на руках... Бедная, она в этой крепости совсем ослабла, да еще и больна была…