Я откинулась на стуле и прочитала все послание вслух. Графу пришлось выслушать, – в самом деле, не уши же затыкать? Пока я читала, – мне не раз и не два хотелось выругаться, да покрепче, – как у нас в деревне ругались. Сдержалась только ради господина рыцаря.
После того, как я закончила чтение, мы с минуту молчали.
– Ну? – первой прервала тишину я. – Теперь-то вы знаете, что вам надо ей писать?
***
Ответное письмо синьоре отнес Карел, – солдат зашел сообщить своему начальнику, что новый провожатый прибыл только что. Ох ты Боже мой, только поговорила с тобой – и снова расставаться… Увидев меня запросто выходящей из спальни господина рыцаря, солдат дико вытаращил глаза. Ясно дело, я просто показывала потайную дверцу, – но к чему разочаровывать парня? Я весело подмигнула Карлу и чуть было не расхохоталась, увидев его смущение и враз покрасневшие щеки.
Когда солдат наконец ушел, я выждала немного времени (пускай синьора прочитает да прочувствует!) и двинулась к выходу, оставив господина наедине с его чувствами и потайной дверцей между двумя спальнями: что ж, прощаться так прощаться.
Как на грех, именно в этот момент в дверь тихонько постучали. Шепотом выругавшись, я быстро отперла замок. Карел, ну конечно же!
– Чего опять? – я бочком выскользнула за дверь, прикрыв за собой створку. – Чего тебе все неймется?
– Синьора попросила разузнать, согласится ли господин рыцарь лично сказать ей несколько слов на прощание…
– Нет! – я сложила руки на груди и привалилась к двери – не отодвинуть. – Не согласится. И вообще, можешь сказать ей, что он уже уехал. Пусть поплачет, ей полезно.
Карел сначала вытаращил на меня глаза, потом гневно сжал кулаки.
– Ты чего творишь-то, ведьма?.. – начал он.
– Чего надо – то и творю: на то и ведьма, – я улыбнулась так злобно, что, наверно, сам Мейер бы позавидовал. – Ты, Карел, сказки в детстве слушал, а? В сказках ведьмы таких вот рыцарей забирают себе, – особенно когда принцесса по сторонам зевает. Так что нечего твоей синьоре было ворон ловить, а надо было всего-то умишком пораскинуть и догадаться, что за кавалер перед нею в маске ходит. Так что опять как в сказке вышло: не признала – не твой, из плена не вернется. Пусть он теперь сам решает, которая из двух ему милей, так-то!.. Да ты не бойся, уж я его не обижу.
Я снова улыбнулась и захлопнула дверь, оставив нашего солдата топтаться на месте в полном недоумении. Мой господин так ничего и не заметил, – было не до того.
--------
* Почти дословные цитаты из «Графини Рудольштадт».
Глава 14. КАМУШЕК И ЛАВИНА
Дождавшись, пока Карел уйдет, я вышла прогуляться в сад, – как знать, авось дождусь нашу певунью, скажу ей пару теплых слов, – чтоб тоже боялась. Пока я говорила с графом, в доме действительно появился новый провожатый – молчаливый сухощавый господин, одетый во все черное, – и в такой же, как у моего барина, черной маске. Господин рыцарь довольно долго говорил с ним, – видимо, объяснял, что да как, – а затем пошел собираться в дорогу. Он должен был выехать верхом – на том же коне, на котором прибыл провожатый, дав коню отдохнуть часок-другой.
Несмотря на теплый ранний вечер, нежный запах начинающих зацветать яблонь, поющих в отдаленных зарослях соловьев и прочие привлекательные для барышень вещи, певуньи в саду не было. Подойдя поближе ко входу в ее жилище, я поняла, почему: дверь была заперта, а ключ висел снаружи на вбитом в стену гвоздике. Похоже было на то, что наша барышня променяла тюрьму на тюрьму: оно и понятно, раз она с самого начала порывалась сбежать и дальше идти сама по себе. Ох, все же не дурак ты, Карел!
Я замерла у двери, и до моих ушей донесся жаркий шепот. Осторожно, вполглаза, заглянув в окошко, я увидела неосвещенную комнатку и тоненькую коленопреклоненную фигурку в углу: девушка молилась, но как-то странно – скорее, разговаривала с теми, кто покинул ее.
– О, дорогая моя матушка, лишь к тебе могу я обратиться, лишь ты сможешь понять меня, – даже когда она говорила шепотом, слова ее звучали четко и ясно. – Знала ли я когда-нибудь, что можно любить вот так! Это безумие, сумасшествие, пожар души! О, великий Боже, ты незримо направляешь меня по верному пути, и мне не страшно сгореть в пламени этой страсти, растворившись в другой душе! О, благородный Незнакомец, безмолвный спутник, нежданный возлюбленный, властитель дум и грёз моих. Да, да, благородный, заботливый и добродетельный рыцарь с пылающей грудью и неотразимым могуществом, желающий мне добра! Вседержитель не позволит столь доверяющему ему существу ввергнуться в пучину обмана и разврата. Мой рок предопределён…«Я пошлю к тебе одного из ангелов, и он в объятиях своих понесёт тебя, да не преткнёшься о камень ногою твоею»… «Я блуждаю во мраке, но не испытываю страха, ибо со мной Господь»**. Этот взаимный огонь божественен, это дар небесный, знак благосклонности Всевышнего… Андзолетто, мальчишка, тщеславный юноша, тебе не дано было ни самому постичь подобных волнений, ни внушить их мне. О мой дорогой Альберт, друг мой, брат мой! Как же пылко ты любил меня, теперь мне это ясно!.. Моё сердце, до того молчавшее, открылось для этих глубоких неистовых чувств лишь теперь, мой безвременно ушедший святой супруг. Я знаю, там, где ты сейчас, ты читаешь в моём сердце и не осуждаешь этого волшебного божественного пламени, зная, что будь ты рядом, это святое чувство я разделила бы с тобой, весь пыл моей души я обратила бы к тебе, поэтическому печальному ангелу мира. Что-то мне подсказывает, что мой таинственный покровитель обладает качествами, присущими тебе, мой нежный, преданный и великодушный друг… Не в нашей власти противиться Провидению. Ему и тому, кто меня любит, моему таинственному избраннику вручаю я свою судьбу и свою жизнь.