– Пировать так пировать! – весело продолжила я, спрыгивая с табурета. – Пусть вам удача будет в дороге, да и нам она не помешала бы.
Вошел Карел, который успел уже где-то разжиться новой бутылкой водки и прямо на ходу вытягивал затычку из горлышка.
- А вы бы, господин рыцарь, выпили со мной на дальнюю дорожку-то, – Карел без спроса плеснул резко пахнущего пойла в кружку и подвинул господину, затем с опаской кивнул на меня. – А вот еще узнать хотел: про нее какие распоряжения будут? Вы ее с собой забираете – или я везу ее в… известное место вместе с синьорой?
Господин рыцарь покачал головой, отодвинул кружку в сторону.
– Взять ее с собой я точно не смогу, – там, где я задумал появиться, я должен быть один. Так что довези ее до места, а я приеду двумя-тремя днями позже. Эта девушка, Карел, возможно, тоже поступит к нам на службу… Сестра моя, ты в любом случае должна немного пересидеть в безопасном месте, а дальше – либо служить тому же, что и мы, либо выбрать другой путь…
– Нет-нет-нет, – поспешно перебила я. – Никаких других путей, стану служить верой и правдой… чему б вы не приказали служить. Я с вами. Пожалуйста!
Он молча улыбнулся. Знал ведь, что именно я отвечу.
– Карел, она начнет службу вместе с тобой, с «Грозными», как я и говорил, – тут уж настал мой черед вытаращить глаза… А наш солдатик, оказывается, не так-то прост, раз уже и о службе договорился, и даже в какое-то подразделение назначен? – Ты же видел, как она стреляет.
– Так точно. – Карел, оказывается, уже оставил бутылку и встал навытяжку.
– Вольно, боец, – граф снова улыбнулся и блаженно прикрыл глаза. – Мы пируем, друзья. Сегодня самый счастливый день в моей жизни.
Я только головой покачала.
Вскоре Карел снова отправился на конюшню, а я взяла с лавки свой мешок (а заодно и вынула из-под лавки припрятанную бутылку, которую так и не отдала солдату).
Господин рыцарь отдыхал последний час перед дальней дорогой, откинувшись на высоком стуле, прикрыв глаза и расслабленно свесив руки вдоль спинки. Может, даже дремал, – ночка-то выдалась тяжелая, а за нею день в хлопотах.
– Давайте руку, я наново перевяжу, – больше-то не придется.
Словно очнувшись от моего голоса, он резко выпрямился на стуле, при этом болезненно поморщившись и чуть скривившись на один бок.
– Вам больно? Что-то со спиной?
– Да пустяки, – барин протянул мне перевязанную ладонь. – Упавшим деревом приложило слегка, когда мы с синьорой вчера переправлялись через реку. Ничего, ребра точно целы, просто ушиб. Весь день пробегал, не замечая, только к вечеру малость разболелось.
– Рубашку снимите, гляну, – я размотала повязку и щедро полила из бутыли его разодранную ладонь. Все было хорошо, рана не выглядела воспаленной.
– Да пустяки, говорю же, – он снова откинулся на стуле, только пораненная рука была неподвижно вытянута ко мне, снова прикрыл глаза. – Нынче самый лучший мой день, милая сестра… Я запомню его на всю жизнь. Мы почти у цели. Мы спасли ее. И… она меня любит!
– Полно, а вас ли? – я не успела вовремя прикусить язык, и злые слова сорвались сами.
Вот так, слово – не воробей… Не надо было мне нынче ее подслушивать, – только хуже сделала.
Молодой граф открыл глаза и посмотрел на меня. Его прекрасные серьезные глаза, неуловимая улыбка, его рука в моей руке… Сердце привычно пропустило удар.
– Ты права, дорогая сестра… Как хорошо, что ты всегда говоришь мне правду. Этот твой вопрос я задавал себе в эти дни, наверно, сотни раз. И, знаешь, только сейчас я ответил на него положительно! Меня. Консуэло любит меня, точнее – меня сегодняшнего. Пусть я скрываюсь под маской, чтобы не напугать ее… Чтобы она не узнала в своем хранителе того, кем я был раньше. Когда я только начинал все это, – я думал спасти ее неузнанным и так же неузнанным исчезнуть, – но случилось так, как случилось. Пройдет немного времени, – и я откроюсь ей сам. Не сейчас… Надо дать ее душе немного отдыха после всех бед. Немного тепла и добра, – пусть в нашем непростом мире она верит в эту светлую сказку. Теперь я все яснее понимаю, насколько сильно она боялась тогда, раньше. У нее великодушное сердце, она меня жалела, – но замирала рядом со мной от страха… страха передо мной! Еще бы: я не владел собой, причуды моего сознания творили с моим разумом что хотели… Может, не всегда, но значительную часть времени я действительно был безумен.