На плацу, несмотря на вечер, действия не прекращались: на этот раз там строили небольшой отряд солдат – в полной форме, с ружьями, ранцами на спинах и скатками на боку. Понять, был ли там Карел, я не смогла: далеко, да и темновато.
– Светишься, – Магда с улыбкой толкнула меня локтем в бок. – Все время сияешь золотистым, прямо как солнышко. Да не смотри так, глаза проглядишь. Кто ж его в первый же вечер гонять станет… Он красивый хоть, этот твой Карел?
– Да ну его к черту! – я возмущенно зыркнула на подругу. – Пошли уже дальше.
В дальних зарослях подал голос первый в этот вечер соловей.
Потом мы шли в другую сторону, и я слушала, не перебивая.
Итак, мы находились во владениях Его светлости князя, имя которого знали только живущие в замке, – сказочно богатого, щедрого, любящего жизнь, хотя и далеко не юного. Его замок, который был виден из любой точки обширных владений, возвышался на горе – красивый, словно в сказке. Там жил князь, его свита, его охрана и многочисленные гости, друзья и родственники, которые постоянно менялись, приезжали и уезжали, а в пристройках – всякая обслуга типа поваров, конюхов, псарей и ловчих. Кругом замка был сад, в котором часто проводились всевозможные праздники и увеселения, а дальше заповедный лес, хотя охоту князь не очень-то жаловал. Короче, не жизнь, а сплошные радости, обзавидуешься. «Я там как-то раз на балу была, – рассказывала Магда. – Надо было… словом, пересечься с человеком из моей прошлой жизни. Для дела. Так вот: там действительно как в сказке».
Но, помимо всего этого всем видимого блеска и роскоши, здесь была иная жизнь – невидимая другим. Кроме внешнего замка был внутренний: тайные залы, комнаты и подземелья. Был еще и старый замок, полуразрушенный, под которым было… «Ох, может, потом сама увидишь!» Были несколько гостевых домиков на обширной земле этого поместья, – и гости там время от времени проживали непростые. И не просто проживали. Что творилось под этими крышами, какие судьбы мира вершились, – оставалось только догадываться.
Наконец, были мы: для всех – не в меру огромный штат охраны замка, леса и всего немалого поместья, а также что-то навроде личной армии его светлости, про существование которой догадывались, – но закрывали на это глаза. На самом деле, помимо охранной службы, каждый из солдат обучался хоть понемногу всем возможным из воинских искусств. Каждый боец был – или должен был стать – этаким «умельцем на все руки»: делалось это для того, чтобы в случае нужды отряд таких воинов мог вмешаться в ход любой войны на любой стороне с целью переломить ход военных действий в нужном направлении. Ясно дело, выигрывать сражения нашими силами никто не собирался, но разве одни сражения решают исход? Кого-то убить или похитить, кому-то прийти на помощь – дело в самый раз для небольшого отряда, точно знающего свою задачу.
Собственно, вмешательство в ход событий, как я поняла, и составляло основной смысл существования Ордена. Жизнь меняли не только на войне, а вообще где угодно. Устраивали заговоры или, напротив, давали дельные советы при дворах монархов и влиятельных аристократов. Щедро жертвовали денежки на развитие одних наук и ставили в тупик другие. Вели торговлю. Копили золото. Выпускали книги. Строили церкви – и, наоборот, магические храмы. Соответственно, и люди были самые разные: кто-то осознанно трудился на общее благо (как Магда и такие же, как она), а кто-то выполнял отдельные задания за определенную сумму или услугу, – при этом многие не знали, на кого вообще работают.
Наконец, была верхушка – высшие посвященные, часть которых вовсе никому не была известна. Три главных лица – у всех на виду или хотя бы на слуху – Его светлость (которого любили), господин магистр (которого боялись) и госпожа Сивилла, она же наша покойная барыня графиня Ванда (ох и удивилась бы Магда, если б узнала). Госпожу даже и здесь считали малость странной, что было ей вполне простительно, ибо она всегда видела не только текущий миг, но и на несколько шагов вперед. Она была главной и самой могущественной из провидцев – тех, которые могли заглянуть вперед и увидеть, что может быть при таком или этаком раскладе. А еще среди провидцев был наш (мой ненаглядный!) господин рыцарь, – говорят, он считался там одним из лучших (в том, что он лучший в мире, я и не сомневалась). Еще какие-то умные люди из штаба соображали, как добиться самого хорошего расклада с наименьшими усилиями, – и к чему еще, желательному или нежелательному, это может привести. Наконец, были вершители – те, кто на месте решал, что делать, – и делал, порой довольно жестоко. Эти были непростыми и даже страшными людьми, их мало кто знал, а если и знал, то старался не связываться. Как раз таких и ценил наш господин магистр.