Зато меня нынче ждала беседа.
***
– Новобранец… Точнее, как это сказать… прелестная новобранка?
Главный над нашим подразделением – тот, кого называли «господин майор» – оказался невысоким довольно изящным мужчиной с прямой осанкой аристократа, экономными движениями опытного бойца и умным цепким взглядом серых глаз. По-немецки он говорил с каким-то легкими певучим выговором, чуть растягивая звуки.
Изволив пошутить, офицер улыбнулся, но улыбка была холодной и острой, как лезвие. Я молча кивнула.
– Это хорошо, что число дам среди нас стало увеличиваться, – продолжил майор. – Знаете, лично я полностью разделяю убеждения госпожи Сивиллы и ее партии: ваш пол недооценен, и женщины могут быть гораздо эффективнее мужчин. Вы, как правило, милосердны, рассудительны, лишены тех чудовищных амбиций, которыми обладаем мы, у любой из вас, даже лишенной способностей, имеется какая-никакая интуиция… А кроме того, – от вас обычно не ждут удара, а это уже великое преимущество.
Похоже, наш командир почти дословно повторял слова Магды, – точнее, это она тогда повторяла его слова. Я молчала, продолжая стоять прямо и неподвижно.
– В вашем сопроводительном письме, – он взял со стола плотно исписанный лист бумаги, – указано, что вы хотите поступить на службу в боевое подразделение в качестве стрелка. Довольно необычно, но бывает. Какими видами стрелкового оружия владеете?
– Самострел… арбалет, – мой голос звучал хрипло, в горле пересохло. – Но и из пистоля тоже могу. Из ружья не пробовала.
– Хорошо… – майор снова углубился в письмо. – В числе ваших качеств здесь отмечена уникальная меткость... Выдержка, стойкость в тяжелых ситуациях, а также находчивость и бесстрашие, – он с интересом посмотрел на меня. – Знаете, слова того человека, что дал вам рекомендации, стоят многого. Скажите, насколько велик ваш боевой опыт?
Я пожала плечами, не очень-то понимая, что он имеет в виду.
– Ну… На войне не была. А так-то и стрелять приходилось, и ножом…
– Вот как? – ободряюще улыбнулся командир. – Тогда я задам следующий вопрос: приходилось ли вам когда-нибудь убивать человека?.. Ну не бледнейте, все хорошо. Очень часто люди, особенно молодые и тем более дамы, дают отрицательный ответ, – и это ни на что не влияет. Просто говорите правду. Итак?..
– А это… Останется между нами? – я умоляюще посмотрела в его глаза. – Ну, то есть… Или это будут знать здесь все?
– А вот это, барышня, зависит от ситуации, – майор развел руками. – Специально разглашать никто ничего не станет, но если, скажем, поступит запрос от капитула, – мы должны будем дать правдивый исчерпывающий ответ. Поэтому прошу вас отвечать честно. И, по возможности, подробно… Судя по вашему волнению, вы нечаянно отняли чью-то жизнь, и теперь вас это гнетет? Самозащита, верно?
Я вдохнула и зажмурилась, как перед нырком в глубокий омут.
– Нет. То есть да. Самозащита – это один, самый первый. А так, всего… У меня на душе семеро. Двое застрелены. Пятеро зарезаны. Тот, первый, среди них…
– Потрясающе, – майор широко и радостно улыбался, будто я принесла ему радостную весть… Да только я не разделяла его радости. – Нет, даже великолепно! Как для девушки, у вас отличный опыт. К сожалению, я не увидел этого в вашей рекомендации, но ведь это несложно проверить…
– А коли проверите, – мой голос дрогнул. – Вы сообщите тому, кто письмо писал? Ну, чтоб он это к рекомендации добавил или как там…
Он рассмеялся.
– Нет… Нет-нет, милая барышня, мы вовсе не должны этого делать. Я наконец понял, отчего вы волнуетесь. Видимо, дело вовсе не в том, что вашу душу давит тяжелая ноша убийства. Вы просто боитесь, что ваш патрон узнает о вашем опыте, верно? Да, он слывет гуманистом… Но, в конце концов, он – один из провидцев и не распоряжается у "грозных". Следовательно, эти данные к нему не поступят, – разве что он решит проверить все сам… И все же, мадемуазель, скажите мне, что вы чувствовали в бою, отнимая жизни у других людей? Раскаиваетесь ли вы в этом, преследуют ли вас страхи, тоска или что-то подобное?
– Нет, – я говорила правду. – Ничего особого я не чувствовала. Может, даже радость. Они все были настоящими дьяволами, – и я их убила, чтобы они не убили нас. Вот и все. А коли господин рыцарь о том прознает…