Он поклонился и подал мне руку, я, опустив глаза, взяла его под локоть. Впервые в жизни, как настоящая дама.
***
Опушка леса была такой светлой, переполненной жизнью и чистой юной надеждой, какой она может быть только на рассвете в самом конце весны: бледный полусвет начинающего разгораться неба, нежные молодые листья, сияющие свежей жизнью травы, роса и многоцветная россыпь цветов.
– Я постоянно думаю о том вечере на постоялом дворе, – начал мой господин, когда мы остановились у края леса. – О нехватке понимания и времени. Я искал тебя тогда, но у меня в руках была депеша, доставленная вашим новым проводником. Час истек, – и мне пришлось уехать сразу же, не объяснившись.
Я пожала плечами, не думая, сорвала ближайшую ромашку. Пальцы принялись привычно, как в детстве, обрывать по одному лепестку: любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет, и дальше, еще и еще раз, по кругу: любит, не любит… Не любит. Я молча подняла на него глаза.
– Ты не стремилась к такому исходу, я понимаю. Может, где-то на дне души и хотела, чтобы я был более догадлив, но гнала от себя эту мысль, верно? К сожалению, по-другому и быть не могло: рано или поздно приходит время снимать маски, тайны выходят на поверхность, и зачастую узнавшие их пытаются понять, что делать с этим знанием дальше…
– А ничего не делайте, – перебила я. – Все хорошо было, к чему Бога гневить?
И тогда он встал передо мной на колени. Взял мои ладони в свои, низко склонился, поцеловал мою руку, потом другую, прижался к ним лицом, на минуту замер…
– Кветушка. О моя Кветушка. Единственная в мире, лучшая в этой вселенной, – его голос срывался. – Моя данная богом сестра, мое самое большое сокровище, мое спасение. Я не знаю, имею ли право молить тебя о прощении, – но я умоляю… Прости меня, милая. Прости, что я был слепым, преступным слепым дураком. Смотрел куда угодно: в небо, в прошлое, по сторонам, ждал воли предназначения – и не видел, не понимал, что главная драгоценность моей жизни находится совсем рядом, под рукой. Я искал опоры в жизни – и находил ее в тебе, взывал к вселенной о помощи, – и на помощь приходила ты, всегда ты. Но когда моя поддержка, опора, защита, мое тепло были нужны тебе, – я вечно куда-то уходил, оставляя тебя догорать, как осенний костер на обочине дороги…
– Нет! – я сжала свои ладони поверх его, а потом, ровно как тогда, на перевале, под звездами, упала на колени с ним рядом и отчаянно посмотрела ему в глаза. – Ну нет же! Это я виновата перед вами, не вы! Я все это затеяла, – мне и ответ держать… И никогда, я прошу вас, никогда не становитесь передо мной на колени!.. Вы… Вы – свет мой. Вы – Бог мой. Спасибо вам, что всегда были рядом – сами по себе или хотя бы душой своей: берегли меня, спасали, учили. Я звала, – вы приходили на помощь. Я ошибалась, – вы поддерживали и помогали больше не ошибаться. Рядом с вами я верила в себя, мир наполнялся смыслом, за спиной разворачивались крылья… Вы научили меня летать – взмывать ввысь, опираясь на воздух, или медленно продвигаться против ветра, наперекор всему, не имея иной опоры, кроме Божьей правды. Простите, что я вас… так подвела. Что была слабой и глупой. Будь поумнее – я, наверно, придумала бы что-то более возвышенное… Нашла бы другие слова. Но я всего лишь деревенская девица и просто не знала, как чувствовать по-другому, раз лучше вас никого нет в этом мире. Вы – великий человек, мой господин…
– Я слепец, – покачал головой он. – Не грозный, нет. Жалкий и себялюбивый…
– Нет! Это не вы слепой, а я немая, – я протянула руку и сорвала еще один стебелек ромашки, прижала к груди. Другая рука держалась за его руку, накрепко – не разомкнуть – переплетя пальцы с его пальцами. – И лгунья заодно. Молчала и врала вам, врала и молчала.
– Ты за меня боялась.
– Ну а вы – за меня…
Я смотрела вниз: изумрудная трава, нежные цветочки, красота-то какая… Больше всего я боялась разрыдаться, броситься ему на шею, начать целовать и говорить ему всякие нежности. Не отпускать больше никогда… Нет. Нет-нет-нет, не смей и думать!
– Вы же и сейчас тоже боитесь, что я помру с горя или еще чего, – прошептала я вслух. – А я – за вас боюсь, что вы не выдержите. Но я и не собираюсь помирать, я очень счастлива, что и у вас все хорошо, и у меня, и у всех. Что у нас получилось все, что задумали. И вы – будьте счастливы, пожалуйста, я прошу вас. Иначе и мне счастья не будет.