Киреев слушал, подперев подбородок ладонями и опустив взор, чтобы не смущать девушку. Впрочем, она и не смотрела на него.
— Говорят, что счастье материнства — это великое счастье. Я его не знала. Я испытывала только страх и стыд. Что скажут родные, окружающие, когда тот, неизвестный, появится на свет? Что я им скажу, чем объясню? Подлостью другого? А я сама? Разве я лучше? Разве мое чувство было так сильно, чтобы решиться на такое? Я ночи не спала... Все думала, думала... Будущее представлялось мне страшным. Самое большое мое желание было избавиться от ребенка. Но как, я не знала... И я совершила то, чего себе простить не могу, глупость, нет, не глупость — преступление... Я отдала ребенка...
— Отдали? — первый раз нарушил молчание Киреев.
— Да... Крохотного, голубоглазого сына. Ему было всего три дня, но я не хотела его видеть... От волнения и переживаний у меня пропало молоко. Мальчика кормили искусственным. Вы не поверите, но я его ненавидела... И когда однажды поздно вечером ко мне пришел главный врач и спросил, действительно ли я отказываюсь от ребенка, я исступленно закричала: «Возьмите его, мне он не нужен! Я уже говорила вам, говорила!»
Что было потом — смутно помню. Говорят, что я много дней находилась в бреду. Только через месяц я выписалась из больницы. Я ушла оттуда одна, даже не поинтересовалась судьбой моего сына. Только теперь я понимаю, какими глазами смотрели на меня няни, врачи... Но тогда я ни о чем не думала. Я была рада, что осталась одна и никто не узнает о моем материнстве. В техникуме посчитали, что я вернулась от родных, участливо спрашивали о здоровье отца. И я лгала... Чтобы никого не видеть и забыть пережитое, много занималась. С отличием окончила техникум, а когда при распределении выяснилось, что требуется специалист на Крайнем Севере, сама попросила, чтобы меня туда направили. Я надеялась, что все забудется... Но нет, началось непонятное, страшное. Я просыпалась ночью и видела своего сына. На работе, дома — я видела только его. Что бы ни делала, я думала только о нем. Я стала замкнутой, нелюдимой, раздражительной... О, вы не представляете, как медленно тянется время, когда считаешь каждый день... А я считала и еле дождалась, когда, наконец, получу отпуск. Прямо с аэродрома поехала в родильный дом. Но там мне ничего не могли сказать. Главный врач еще в прошлом году уехала с мужем на работу куда-то за границу. Всю эту неделю я хожу, как безумная. Один знакомый посоветовал мне обратиться к вам. Правда, он не знает, зачем... Найдите мне сына... Что с ним, где он? Помогите... Умоляю!...
Павел Семенович поднялся, долго молчал. Теперь он пристально смотрел на молодую женщину. Она сидела съежившись на стуле, ожидая решения.
— Хорошо, — отвечая своим мыслям, наконец проговорил Киреев. — Мы вам поможем... Если, конечно, это еще возможно.
Она испуганно встрепенулась.
— Вы думаете... Его уже нет! — крикнула молодая женщина.
Киреев не ответил, строго спросил:
— Он будет теперь с вами?
— Да! Да! Клянусь, он всегда будет со мной, что бы ни случилось! Я никому его больше не отдам, никому!
— В каком родильном доме вы находились?
Облокотившись на стол, Киреев записал необходимые данные. Потом сказал:
— Денька через три попрошу вас зайти.
— Так долго?
— Оставьте свой адрес у дежурного. Возможно, мы сообщим вам раньше.
— Спасибо.
Он проводил ее до дверей.
— Будем надеяться на лучшее, — сказал Павел Семенович на прощание.
II
Выяснить судьбу ребенка, казалось Кирееву, не представляло особого труда. Видимо, в больнице к молодой матери, в искреннее раскаяние которой он поверил, отнеслись бюрократически, не захотели возиться.
Но все оказалось значительно сложнее. Там действительно никто ничего не знал, да и прошло с тех пор почти два года. Павел Семенович пробыл в больнице целый день, он поговорил со многими врачами, обслуживающим персоналом. Только одна старая нянюшка вспомнила, что в тот вечер в кабинет главного врача заходили двое мужчин. У подъезда их ожидала легковая машина. Это подтвердила и дежурная няня. Одного из мужчин женщины знали, это был главный врач родильного отделения областной больницы.
На другое утро Киреев поехал туда. На его счастье, главврач как раз закончил обход и был у себя.