— Видимо, каждому свое... Но коль мы уже заговорили на эту тему... У нас есть гениальные сыщики?
Киреев ответил иронически:
— Гениев в любой области не так уж много... А у нас есть работа... Как любая другая. Если она тебя увлекает, ты предан ей, то, вероятно, достигнешь большего, чем те, кто, как говорил Маяковский, несут служебную нуду.
— Вероятно, верно, но уж очень прозаично.
— Ничего не поделаешь, доктор, это жизнь. С годами приобретаешь опыт, и это тоже помогает...
— Но ведь важен еще и талант. Раскрыть сложное преступление, наверное, очень трудно.
— Безусловно. Но слово «талант» в нашей среде не бытует. В противном случае все неудачи и ошибки, а они у нас есть, стали бы оправдывать отсутствием его. У нас действует другой закон.
— Можно узнать, какой?
— За нераскрытое преступления нашему брату мылят шею. О ходе следствия нужно сообщать по инстанции до тех пор, пока преступник не будет найден. И в этом гуманность нашей профессии... Смею вас заверить, что рано или поздно его находят...
— Значит, вы уверены, что узнаете причину загадочных происшествий в нашем районе.
— Если не удастся мне, пришлют другого. Честно говоря, мне бы этого не хотелось... Кстати, доктор, что вы думаете по этому поводу?
— А вы знаете, я давно ожидал подобного вопроса.
— Ничего удивительного нет, — шутливо заметил Киреев. — Наверное, начитались книг о нас, авторы которых настойчиво утверждают исключительно правильную мысль, что без помощи окружающих мы бессильны... Поэтому буду благодарен хотя бы за один ответ.
— Какой?
— Чем, по-вашему, вызвано кровотечение?
Доктор сразу стал серьезным. Он снял очки, отчего глаза его стали маленькими и невнушительными. Протер носовым платком стекла.
— Вот на это я не сумею ответить.
Киреев подождал, пока очки не водрузились на место.
— Я принял сторожа, когда его привезли в больницу. Хорошо, что у нас оказалась консервированная кровь его группы. В противном случае, боюсь, вам сегодня не удалось бы с ним побеседовать. Потом я самым тщательным образом осмотрел его с ног до головы. Я искал царапины, булавочного укола — и ничего не обнаружил. Я подумал, что кровь пошла горлом, но и это не подтвердилось. Какая-то ерунда, абракадабра, называйте, как хотите, но ничем не могу вам помочь.
— Странно.
— Полагая, что мои познания невелики, я пригласил нашего старейшего хирурга, имеющего за плечами двадцатилетнюю практику. Но и он вам скажет то же самое. Не желая подливать масла в огонь, и так много кривотолков, мы договорились с коллегой меньше говорить об этом. Но, честное слово, разумное объяснение случившемуся найти не можем.
Несмотря на серьезность положения, Киреев спросил:
— Доктор, а вы не знаете, вурдалаки оставляют следы у своих жертв?
Тот рассмеялся.
— Что касается вурдалаков, то рекомендую поехать в Ростов к моей бабушке. Она еще жива и столько расскажет о них, что вы поседеете от ужаса.
— Вы разрешите закурить?
— Пожалуйста... Мне не дает покоя одна мысль...
— Какая?
— По-моему, мы имеем дело с душевнобольным. Да, да, — боясь, что его перебьют, продолжал доктор. — Только умалишенный, шизофреник, маньяк, как хотите называйте, способен на такое.
— Вот как? — задумчиво проговорил Киреев.
— В самом деле... Можно ли поверить, чтобы человек, находящийся в здравом уме, совершил подобное? Для чего? Какую практическую цель он преследовал?
— О, если знать это — задача наполовину была бы решена. Допустим, доктор, что вы правы. Но чем он мог вызвать такое обильное кровотечение?
— Я уже вам говорил, что на этот вопрос, к сожалению, ответить не могу.
— А, скажем, иголкой или тончайшим шприцем?
— Вы, конечно, шутите?
— Нет, я просто не понимаю.
— Заранее рекомендую отбросить подобную версию.
Они посидели еще немного. Потом Киреев поднялся.
— Спасибо, доктор.
— За что? — искрение удивился молодой человек.
— Вы помогли мне утвердиться в одной очень важной мысли: мы знаем, что ничего не знаем, — и, дружески распрощавшись, вышел из кабинета.
На дворе уже наступила ночь. Яркие звезды раскаленными угольками мерцали в темноте. Из-за прикрытых ставен домов прорезались желтые полоски. Киреев медленно шел по плохо освещенным улицам, упрямо думая об одном. Ему казалось, что он нащупал нить, которая поможет размотать весь клубок.
И хотелось скорее оказаться в Заозерном.
По дороге на хутор