Хозяйка ничего не заметила.
— Сначала гадала, что тут без сектантов не обошлось. Но нет, — решительно продолжала она, — напраслину незачем возводить. Тут что-то другое.
— Что именно? — воскликнул Киреев.
— Может, хвороба?
— Врачи решительно опровергают это.
— Тогда ничего в голову не идет. Просто хоть поверь, что убиенные повстали из могил. — Женщина устало улыбнулась: — Только бы скорей все это, а то на хуторе никого не останется. На ферме и так не хватает работников.
Губина стала собирать посуду. Потом Киреев услышал:
— Я вам тут постелю.
— Нет, нет, — решительно запротестовал Павел Семенович, — лучше в кухне, на лавке: буду меньше вас беспокоить.
— Какое мне беспокойство, если я сейчас на всю ночь уйду... Но смотрите, вам видней.
— Антонина Васильевна, я сюда ехал в машине с душевнобольным... Его жена везла...
— С Титоренко!
— Как? Он тоже Титоренко?
— Это дед Клавдии по отцу.
— Вот что! — воскликнул Киреев. — И давно с ним такое?
Губина ответила не сразу. Она домыла тарелку, тщательно ее вытерла полотенцем.
— Давно. С войны. Сына на глазах сожгли. Тогда и помутилось у него.
— Отца Клавы?
Женщина утвердительно кивнула.
— Ей и года не было, да и жила тогда с матерью в соседнем районе, а то бы и их порешили. А когда наши возвратились, им колхоз дом поставил, они переехали к деду поближе... Лечили его, в город возили, а ничего... Так и коротает свой век с бабкой.
— Славная женщина.
— Мужественная. Сколько она с ним горя приняла. Как буйствовать начнет, впятером его не удержишь. А она слово скажет — он утихомирится.
Сложенную в стопку посуду Антонина Васильевна убрала в старомодную стеклянную горку. Сгустились поздние июньские сумерки.
— Лампу зажечь?
— А электричества у вас нет?
— Очередь не дошла.
Она поставила на стол пузатую трехлинейку, очистила фитиль, чиркнула спичкой. По комнате расползлись оранжевые блики. Темные лохматые бабочки заплясали на свету. Женщина прикрыла окно, потом постелила.
— Ну, мне пора.
— Проводить вас?
— Что вы, — смутилась Антонина Васильевна. — Отдыхайте. — Она накинула платок, подошла к двери и нерешительно остановилась: — Может, конечно, это не стоющее, но я лучше скажу. Прошлой ночью кто-то за фермой копал.
Павел Семенович резко встал.
— Копал?
— Я уже коров обошла, прилегла в конторке. Там у нас заместо стекла тонкая сетка в окне... Вдруг слышу стук лопаты... Вышла наружу. Луна еще не взошла, темь такая, хоть глаза выколи. Постояла. Вроде, ничего.
— Может быть, вам это показалось?
— Сама так подумала. А утром поглядела, у леса земля перекопана.
Киреев вспомнил рассказ сторожа.
— Хорошо, что рассказали, Антонина Васильевна. Я все-таки решил пойти с вами. Можно сделать так, чтобы меня там никто не увидел?
— Боюсь, что нет, нынче сестры дежурят.
— Это хуже.
— Да вы не беспокойтесь, сама прослежу.
Она ушла.
Киреева охватило беспокойство. Он прошелся по комнате. Упрямо вертелась мысль, что в ту ночь, когда со сторожем случилось несчастье, во дворе фермы тоже копали.
Лицо в окне
Потом он успокоился. Губина на работе не одна. Дежурят еще сестры. Интересно, будут ли копать этой ночью? Развязал рюкзак, достал оттуда альбом для рисования и цветные карандаши, неизменные спутники всех его поездок.
Люди работали по-разному. Говорят, что Чехов любил писать, опустив ноги в таз с водой. Бальзак пил кофе, Горький много курил... Ни в коей мере не сравнивая себя с ними, Киреев убедился, что ему гораздо лучше думается, когда он рисует.
Усевшись за столом, Павел Семенович принялся воскрешать на бумаге все, что было связано с кровавыми событиями на хуторе.
Начал со сторожа. Он нарисовал его распростертым на тулупе, с босыми ногами. Эта деталь запомнилась из рассказа деда Кондрата. Потом на плотной бумаге появился рисунок годовалого теленка. А ниже — сторожевой пес с оскаленной мордой, в той самой позе, в которой его нашли у кустов орешника.
Потом Павел Семенович надолго задумался. Мучительно хотелось узнать, что могло быть общего между тремя случаями? Даже вывел своеобразное уравнение: сторож — теленок — пес. Почему именно они явились жертвами новоявленного вурдалака?... Случайность? Совпадение или злой умысел?
Ага, кажется, связь обрисовывается. И человек и пес — оба находились на посту. Значит, их захотели обезвредить. Для чего? Ведь на ферме ничего не пропало. А причем тут теленок?