Подавшись еще вперед, Павел Семенович крикнул:
— Что у вас случилось?
Мужчина живо обернулся. Молодое круглое лицо казалось растерянным.
— Так вы, оказывается, здесь! А ну выходите! — Метрах в двух от костра лежал какой-то предмет, похожий на вещевой мешок. Киреев обратил на него внимание потому, что, к его удивлению, он тут же исчез в темноте. Тогда Павел Семенович догадался, что это был человек. В настороженной тишине зашуршала под ногами трава. Киреев вышел на свет костра, спокойно сказал:
— Добрый вечер!
Мужчина ответил с угрозой:
— Что вам от меня нужно?
— Простите, вы, наверное, меня не за того принимаете. Я ловил рыбу невдалеке, услышал ваш крик и поспешил сюда.
С лица молодого человека не исчезло недоверие. Глаза его сверлили Киреева:
— Кто вы?
— Отпускник. Вот приехал сюда порыбалить... Но сегодня почему-то плохо клюет.
— Та́к это?
— Что, не верите, что плохо клюет? — пошутил следователь.
— Ладно... Уху будете?
Киреев улыбнулся:
— Кто же от ухи отказывается?
— Присаживайтесь.
Павел Семенович опустился на траву, огляделся. Ближе к воде между деревьями была натянута двухместная брезентовая палатка. Возле нее возвышались вколоченный в землю самодельный квадратный столик и узкая высокая скамейка. Густо закоптившийся котелок висел над огнем.
— Давайте познакомимся... Меня зовут Павел Семенович, а фамилия Киреев.
— Сидоренко. Просто Владимир.
— Вы местный?
— Да. Только из соседнего хутора... Учитель.
Он вошел в палатку, возвратился оттуда с двумя металлическими мисками, деревянными ложками и краюхой хлеба.
Киреев зорко наблюдал за ним. Было что-то женское в его лице. Большие, чуть изогнутые капризные губы, круглый подбородок, а сам сухой, как жердь.
— Что у вас случилось, если не секрет?
— Какой-то подлец прячется в лесу и следит за мной.
Павел Семенович подумал об участковом. Примирительно сказал:
— Возможно, это вам показалось. В лесу, знаете, все кошки серы.
— Как бы не так. Я его однажды уже почти схватил, да он из рук, как уж, выскользнул.
Киреев пошутил:
— Значит, в чем-то виноваты, если за вами следят.
Учитель ничего не ответил. Павел Семенович притворно вздохнул.
— А вообще, говорят, тут какая-то чертовщина творится. Мне уже советовали уехать.
— Вы тут бывали раньше?
— Нет. В первый раз. Но понаслышан о местах. И точно. Утром за пару часов я полтора десятка поймал. Вот таких, — он показал руками.
И хоть не был ни охотник и ни рыбак, и врать не собирался, в его рассказе невольно получалось, что плотва стала почему-то больше щук.
— Рыба есть, — согласился Сидоренко. — А остальное — враки.
— Позвольте, как враки? А сторож, который находится в больнице, теленок, загадочно погибший от потери крови?
О собаке Киреев умышленно умолчал.
— Вы верите?
— Но ведь все говорят. Я ехал в кузове со старой женщиной, она своими глазами видела.
— Все равно не верю. У нас умеют из мухи сделать слона.
Павел Семенович добродушно улыбнулся:
— В вурдалаков, конечно, я тоже не верю, но что-то непонятное происходит... Вот и с вами тоже.
Учитель разволновался, гневно сказал:
— А ведь эта скотина, наверное, сейчас притаилась где-нибудь рядом и слушает.
Киреев невольно оглянулся. Почему-то вспомнилось лицо в окне. Он весь съежился, холодок пополз по телу. Мрачной стеной чернел вокруг лес.
Костер догорал, и узкие длинные тени, словно зверье, уползали в свое логово. Видимо, стало не по себе и Сидоренко, потому что он подбросил в огонь кривые сучья. Они весело затрещали.
— Пусть слушает, — как можно беззаботнее заметил Павел Семенович. — Только не понимаю, какая охота ему прятаться в лесу. Кстати, когда я подошел, по-моему, вы были не один.
Учитель чуть не опрокинул котелок, который снимал с металлической жерди.
«Волнуется, — отметил про себя Киреев. — Значит, действительно кто-то еще был».
Он ожидал ответа, но Сидоренко промолчал. И это тоже показалось странным. Павлу Семеновичу захотелось заглянуть в палатку.
— Удобная штука, — кивнул он в ее сторону. — Можно посмотреть, как вы устроились?
— Посмотрите.
Палатка оказалась пустой.
Потом они ели густую сильно наперченную уху, пили крутой чай. Разговаривали мало, хозяин замкнулся, отвечал неохотно, и больше ничего интересного Кирееву узнать не удалось.