Обезьяны изобразили неописуемый восторг. От их ликующих воплей у Тин-Фу заложило уши, и он поднес к вискам ладони, чтобы спастись от шума.
– Нет, нет, ведите себя потише, иначе я не стану разговаривать с вами! – воскликнул Тин-Фу. – Глупые обезьяны. Вы разгромили мою чудесную пагоду! Вероятно, вы желали отомстить мне? Какое глупое желание! Поверьте мне, я – великий мститель. Я взял себе в союзники время и мудрость, и мой враг мертв, а мои желания исполнились.
Обезьянки выразили глубокую озабоченность. Одна из них даже попыталась изобразить на земле
– Да, да, вы хотели бы знать, где мои волшебные золотые рыбки! – продолжал Тин-Фу. – Но спросим себя, для чего нам эти золотые рыбки? Для того, чтобы исполнять наши ничтожные, глупые, опасные желания? Это приносит вред! Не следует пользоваться рыбками для исполнения желаний! Терпение и самосовершенствование – вот истинный путь. Всякий раз, когда я пытался ускорить ход событий, прибегая к волшебству, происходило нечто неприятное, имеющее печальные последствия. Итак, глупые обезьяны, садитесь на землю и займитесь созерцанием.
«Конечно, созерцание не превратит их обратно в людей, – размышлял про себя Тин-Фу, – однако утихомирит, по крайней мере, на некоторое время. А я пока придумаю, как мне поступить с ними дальше…»
Обезьянки послушно уселись, обхватили себя длинными руками и насупились. Время от времени они принимались искать на себе насекомых, и тогда их сосредоточенность делалась особенно углубленной. Тин-Фу вновь погрузился в свои невеселые мысли. Ему казалось, что он потерпел полное поражение. Теперь весь Кхитай будет над ним смеяться. Великий учитель, овладевший тайной иероглифа желаний, стал жертвой стаи рассвирепевших мартышек! Ученики больше не станут уважать его. Они оправятся от своих ран и покинут Тин-Фу. Пагода обветшает, некому будет чинить ее и ухаживать за ней. О, это ужасно! Это очень печально. Возможно, следует совершить самоубийство?
Во власти таких мыслей Тин-Фу провел еще несколько часов. Обезьянки усердно подражали ему. Они сидели неподвижно и только время от времени косили глазами. А затем произошло нечто невероятное. Сперва Инь-Тай, а затем и Гун начали терять шерсть. Их лица изменились, руки стали короткими, хвост исчез… Еще несколько мгновений – и вот уже перед пораженным учителем Тин-Фу сидят те самые два молодых человека, которые разлили масло.
Они переглянулись и с радостным криком бросились друг другу в объятия.
– Гун! – верещал Инь-Тай. – Ты вернулся! Ты снова человек!
– Инь-Тай! – гудел Гун, гулко хлопая приятеля по тощей спине. – Ты опять здесь, со мной!
– Я всегда был с тобой, – напомнил Инь-Тай.
– Да, но в каком ты был виде! Вспомнить страшно! – возразил Гун.
Оба они уставились на учителя Тин-Фу и дружно упали ему в ноги.
– Вы – великий учитель! – провозгласил Гун.
– Более великий, чем наш учитель Тьянь-По! – добавил Инь-Тай.
– Нашему учителю Тьянь-По потребовались бы золотые рыбки с иероглифом желаний, чтобы превратить нас обратно в людей! – кричал Гун в полном восторге.
– А вам оказалось довольно одной медитации! – вторил товарищу Инь-Тай. – Вы воспользовались исключительно силой своего духа! Вам повинуется природа, потому что вы совершеннее природы!
Учитель Тин-Фу вновь обрел веру в себя. Он снизошел до улыбки и отогнал от себя печаль.
– Теперь я вижу, в чем состоит истинная мудрость, – проговорил он. – И охотно беру вас к себе в ученики. Идемте, ученики. У нас есть важное дело – мы должны привести пагоду в порядок. И уговорите обезьян уйти в лес. Иначе нам никогда не будет покоя.
Он поднялся и зашагал к своему разгромленному жилищу.
* * *– В конце концов, я оказался в выигрыше, – объявил Тьянь-По своему другу Конану, когда оба они почтили своим присутствием чайный домик крыланов.
Фэй, прекрасная, как весенняя фея, медленно скользила по воздуху. Ее крошечные ножки, обутые в туфельки Феникс, лукаво ступали по пустоте. Длинные золотые волосы плыли, как облако. Это удивительное видение в окружении цветов и деревьев представлялось Конану чем-то вроде грез, вызванных курением порошка черного лотоса.
Он даже стал раздумывать над аферой по торговле фальшивым дурманящим порошком. Положим, предложить покупателю на пробу какой-нибудь ерунды, вроде толченой степной травы. Он покурит и поначалу ничего не почувствует, а потом увидит Фэй – и все, готов: вообразит себя в саду фей. Охотно купит всю партию за любые деньги!
Можно неплохо заработать…
Но потом Конан подумал о самой Фэй и отказался от своего плана. Незачем впутывать это очаровательное дитя в сомнительные приключения.