Г.Померанц. О духовности науки
Представление о духовности науки справедливо в той мере, в какой наука выступает как мышление о мире в цели, как философия. Однако, наука в большей степени, чем искусство, допускает дифференциацию, и когда наука решает частную проблему, она не духовна. Когда крупные ученые думали о вселенной, то оказалось, что они думали о Вселенной философски и религиозно, но это - не качество среднего лаборанта. Именно дифференциация науки позволяет ей отойти от Единого Духа. Поэтому с развитием науки возникает опасность бездуховности. Бездуховность нашего времени связана с расчетом отдельных наук и с потерей универсума. Мышление о Целом не может не быть духовным. Ибо постичь Целое можно только в духе, тогда как частное мышление уводит от этого в сторону. Это - опасность цивилизации, которую нельзя устранить. И на каждом следующем витке истории труднее становится задача восстанавливать целостное видение мира. У бушменов, австралийцев более целостное видение мира, чем у среднего цивилизованного человека. У них целостная картина мира, как у ребенка. Ребенок не перегружен интеллектуально, он целостно видит мир. Но оставаться ребенком нельзя. Все труднее восстанавливать целостность, живя в лоне глубоко дифференцированной культуры. (кн. «Собирание себя»)
Вячеслав Шевченко. ЗВЕЗДА ЛЕОНАРДО
Не оглядывается тот, кто устремлён к звезде. (Леонардо да Винчи)
Леонардо занимался палеонтологией и теплофизикой, гидравликой и геометрией, звездчатыми многоугольниками и анатомией, физикой и космологией, латинской грамматикой и химией ... - проще сказать, чем он не занимался. Разрабатывал проекты валяльных, стригальных, музыкальных, летательных, землеройных, вычислительных и многих других машин. Проводил навигационные и ирригационные работы. Обозревая свои беспорядочные записи во флорентийской записи 1508 года, Леонардо находил в них содержание 113 книг по природе, 120 книг по анатомии, 10 книг по живописи, 7 о тенях, книги о движении, книги о летании и т.д. Но ни одного из своих трактатов он не завершил, ни одной из замышленных энциклопедий не составил. Нет свидетельств, что хотя бы одно из его бесчисленных изобретений было «внедрено» при его жизни. Многие его картины остались незаконченными, другие дописывались учениками, а фрески начали разрушаться на его глазах - из-за неудачных экспериментов с химией. Конкретные научные достижения Леонардо спорны. Было время, когда ему приписывали первые формулировки едва ли не всех достижений Галилея, Декарта, Ф.Бэкона. Более строгая оценка квалифицирует их как первые приближения, предчувствия и предвестия основных принципов и понятий современной науки - инерции, импульса, закона равенства действия и противодействия и т.п. Но даже эти результаты не оказали практического влияния на развитие науки, поскольку его научно-технические рукописи вошли в научный оборот с опозданием на несколько столетий, когда всё, что ими «предвосхищалось», заново было открыто другими. Поэтому наука и техника, за некоторыми несущественными исключениями, развивались независимо от Леонардо.
Часто говорят, что метод Леонардо - это метод нашей науки. Что это не совсем так, хорошо показал Ольшки[1]. В леонардовых набросках нет логической выверенности и глубины, что отличает сочинения многих его современников. Его теория искусства смущает эстетиков, его философия - философов, его физика - физиков. Все они, «отдавая дань» отваге леонардовой мысли, «вынуждены однако признавать» некоторую её ущербность: нет, не дотягивает он до вершин нашей мысли. Но все они вынуждаются также признать гений Леонардо, неважно, добрый или злой, очевидный в совокупности его текстов. Всё зависит от того, как воспринимать внешнюю недостаточность и внутреннюю противоречивость его науки. Ольшки, например, убеждён, что научные достижения Леонардо невозможно связать никакой единой мыслью. К тому же склоняются такие знатоки Ренессанса, как, например, Л.М.Баткин. Однако Поль Валери полагает, что «если бы удалось приписать им единую мысль, никакая иная не могла бы сравниться с ней по широте», и этот акцент представляется более плодотворным. Всё дело в том, что Леонардо - не предмет для суждений специалистов.