— Ладно — примирительно сказал я — сделаю, что смогу.
— Этого недостаточно. Сделай все — даже то, что не можешь.
Я тихо застонал. В этом был весь мой отец.
— Выезжаем через полчаса — продолжал он, словно не слыша моего страдания — поедем на моей машине, я тебя потом закину домой. Заодно посмотрю, как ты живёшь.
Я кивнул и поспешил улизнуть, пока он не придумал ещё что-нибудь в нагрузку.
Через полчаса я спустился к подземной стоянке. Отцовский джип сверкал под множеством ламп дневного света, а сам он уже стоял возле машины и нетерпеливо поглядывал на часы.
— Поехали быстрее, иначе побываем во всех иерусалимских пробках — поторопил он меня.
Мы подъехали к какому-то ресторану — видно было, что рангом он выше среднего, но название я не запомнил.
Метрдотель провел нас к столику, и мы уселись лицом к залу.
Отец повернулся ко мне.
— Помни… — начал он, но тут к нам подошёл ещё один человек.
— Давид? — спросил он.
— Да. Добрый вечер, Эран. Спасибо, что пришли. Янон, знакомься, это Эран Данцигер, глава компании «Данцигер и Леви».
Я смотрел и не верил своим глазам.
— Данц?
— Мы знакомы? — спросил тот равнодушно.
— Не совсем — признался я — я служил с вами на одной базе во время второй ливанской войны, в штабе.
— Ах, в штабе — он насмешливо улыбнулся. Да уж. Командир одной из самых секретных боевых подразделений армии, куда уж ему меня помнить. Тем более, что за три года мы не обменялись и десятком слов.
Я кожей почувствовал неудовольствие отца, которое тот излучал, даже не глядя на меня. Да, я умудрился сразу же изрядно понизить мнение о себе, признавшись, что был штабной крысой. Ну и черт с ним. Не всем же быть вояками, разозлился я.
Впрочем, они вскоре забыли обо мне. Быстро сделали заказ и перешли на деловые темы. Я прислушивался, но не особо — больше был занят перевариванием факта, что моим начальником в ближайшие несколько недель будет Эрен Данцигер.
— Янон — окликнул меня отец.
— Да, Давид? — я играл по его правилам: мы — не родственники.
— Эран сейчас работает над большим столичным проектом. Ты не смог бы посмотреть на его чертежи?
— Конечно — отозвался я послушно. Взял у него гармошку с чертежами, развернул прямо на столе.
— Выглядит неплохо — сказал я вежливо.
— А теперь правду, пожалуйста — сказал отец — забудь о своих европейских замашках, тут от тебя другое требуется.
— Если правду, то… — я запнулся, по привычке собираясь сглаживать углы и стелить помягче. Потом наконец пошел на компромисс и заключил — если правду, то очень средненько.
— Так — прервал молчание Данцигер — а что именно?
— Например, вот это — я постучал пальцем по одному из чертежей — не пройдет даже этап госэкспертизы.
Я был слегка разочарован. Неужели Данц — автор этой… простите, херни?
— А ещё что? — спросил он.
Я назвал несколько проблемных мест в чертежах, предложил пару решений.
Наконец Эран коротко кивнул.
— Что же, Давид, могу поздравить — у тебя на самом деле неплохой работник. Что же ты предлагаешь — дать мне его бесплатно для моего тендера для Скопуса, а я тебе уступаю декабрьский проект?
— Согласен? — спросил отец.
— Почему бы и нет? — сказал тот — пусть начинает хоть завтра.
Я немного растерялся. Так просто?
Потом мне в душу закралось подозрение, но я благоразумно молчал, пока отец не отлучился в туалет.
— А вы вообще собирались подавать на декабрьский проект? — спросил я, прежде чем прикусил себе язык.
Он улыбнулся, его голубые глаза были насмешливы, но холодны.
— Нет. Но твоему боссу об этом знать незачем, правда?
Я хотел спросить, какой мне резон скрывать от отца такую информацию, а потом опомнился — Данц же не знал про наше родство.
В эту секунду вернулся отец.
— Мне надо возвращаться в офис — сказал он, не усаживаясь — прошу меня простить. Я уже оплатил счет, так что об этом можете не беспокоиться. Янон, завтра ты начинаешь работать у Эрана. В конце недели отчитаешься.
— Хорошо — ответил я. Потом запоздало вспомнил, что приехал сюда на его машине. Автобусы уже не ходили, так что мне светило только такси.
— Собирайся, я тебя подвезу — судя по всему, Данцигер умел читать мысли. Или же моя физиономия была очень уж потерянной.
— Спасибо — искренне поблагодарил я.
По дороге он продолжал пытать меня вопросами по работе, заодно интересовался, какой университет я закончил, и почему в Германии, а не здесь. Я честно отвечал, что после армии решил на какое-то время поехать погостить дома, и так и остался там — на целых десять лет. Сначала четыре года работал программистом-самоучкой, потом решил наконец взять себя в руки и получить образование. Потом вопросы закончились.
— Я не помню тебя в армии — сказал он после того, как наше молчание стало совсем уж неловким — ты был офицером?
— Нет, обычным солдатом. Протирал все три года штаны за компьютером — признался я.
— Общался, стало быть, только со штабными принцессами — хмыкнул он, не поворачивая ко мне головы.
Так и было, но ему совсем незачем было знать, что принцессы женского пола меня не особо интересовали. Это Шмулику было легко признаться. С Данцем… узнав, он, скорее всего, укрепился бы в мысли, что я, штабная крыса и пидор, не стою такого лакомого тендера, даже если изначально он не собирался на него подавать.
— Почему же ты вернулся? — спросил он внезапно, и мне опять пришлось прикусить язык, иначе, скорее всего, в лучшем случае меня вежливо спровадили бы, в худшем — отвезли бы в местную клинику. Там как раз специализировались по моему профилю.
— Соскучился по стране — коротко сказал я.
— Ты тут родился?
— Нет, переехал с отцом в пятнадцать лет — а теперь мне нужно было быть очень осторожным. На правах временного работодателя он мог заглянуть в мой паспорт, прочесть имя отца и тогда вся наша с Давидом конспирация пошла бы к черту. Я надеялся только на его незаинтересованность.
Мне в очередной раз повезло — его на самом деле не особо интересовали подробности моего прошлого. И мы как раз доехали до моего дома.
— Вылезай. Завтра не опаздывай — только и сказал он перед тем, как уехать.
Данцигер был самым заносчивым, самым засекреченным и самым голубоглазым офицером в нашей дивизии. О нем вздыхали все девушки в нашем штабе, а кто-то из моих знакомых как-то пошутил, что Данц проживает жизнь, которую другие только видят в кино.
Он редко появлялся на базе — как и все другие солдаты в его части. Пару раз мне нужно было занести ему какие-то бумаги, и ещё однажды я видел его на похоронах его солдата. Так что мы вроде как служили вместе — но в параллельных вселенных.
Я подумал, что с тех пор мало что изменилось. Он — потерявший былой мальчишеский вид, но нынешняя матерость шла ему ещё больше — ровня скорее моему отцу, чем мне. И я — которого сегодня, как крепостного, передали с рук на руки в аренду в обмен на что-то там. Ах да, на выгодный проект.
Где нам общаться? Разве что отчитываться о продвижении работы, если он того захочет.
Я сам себе удивился — неужели я всерьёз только что прикидывал свои шансы с Данцем? Скорее всего, спермотоксикоз ударил мне в голову. Он был давно и счастливо женат ещё в армии, и дети у него, наверное, уже совсем взрослые. Такие, как он, редко бывают верными мужьями — но с мужчинами они точно не изменяют. А ещё… не очень хотелось привязываться ещё к кому-то — это сделало бы мое будущее ещё более запутанным.