Негласно мы с ней оба замалчивали наше прошлое — отцу об этом знать было необязательно. Да и познакомился он со своей женой, в общем-то, благодаря этому: после того, как я несколько месяцев встречался с женщиной старше себя (кстати, единственной в своей жизни) и расстался, честно признавшись ей и себе, что окончательно перешёл в «другую команду», мы продолжали с ней общаться по-приятельски. Однажды в субботу у нее сломался ключ прямо в двери, она позвонила мне, а я, некстати застрявший на базе, позвонил отцу и попросил помочь своей старой знакомой. Все остальное — история.
И теперь у меня была младшая сестра, отец, мачеха — и машина. Эден приготовила нехитрый ужин, испекла яблочный пирог, и так мы справили мой день рождения.
После ужина я наконец смог прокатиться на своей машине. Отец усмехнулся, глядя на меня.
— Рад, что тебе понравилось.
— Разумеется, понравилось — ответил я — до сих пор не могу придти в себя.
— Мы тебя не особо баловали подарками, а, Ян? — спросил он с лёгкой горечью.
— Ничего страшного — ответил я — не в подарках счастье.
Мне на самом деле очень редко что-то дарили, даже в раннем детстве. Сначала не было денег, потом в семье начались проблемы, и всем стало не до того. Ну, а потом я стал считаться слишком взрослым для подарков. Да и самому было неудобно просить.
Но мне было как-то все равно. Все, что мне было нужно, я получал и так — без обертки и ленточки.
Приехать домой на машине было истинным наслаждением. Я уже и забыл, как это может быть приятно.
Ещё приятнее было поехать на ней на работу. В кои-то веки мне не пришлось вставать в полшестого. Я проснулся на целый час позже, и успел приехать в восемь — свое обычное время.
Рая засекла меня сразу же.
— Откуда тачка? — спросила она.
— Отец подарил.
— О, так у нас богатый папочка?
— Она не новая — сделал я попытку оправдаться.
— И тем не менее, мне, например, родители просто так машину не дарили. Или это в честь того, что ты наконец слез с их шеи?
— Точно — улыбнулся я. Если уж ей так легче думать…
Она похлопала меня по плечу.
— С днём рождения, Янон.
— Спасибо…так ты знала? — спросил я слегка растерянно.
— Разумеется, знала. И вижу, что торт ты все-таки зажал.
— Я не привык справлять…
— Да понятно все, жадина — она улыбнулась мне совсем по-хулигански. Шутница.
— А другие знают? — спросил я.
— Эран знает, но ему пофиг — он сам свой день рождения игнорирует.
Это звучало замечательно — значит, мне не придется оправдываться перед начальством
Наверное, в то время я мог бы назвать себя счастливым — если бы не постоянное напоминание, что все это — доживает свои последние дни. И Эден, и отец, и Эран. И даже Ноа. Ладно, я мог растянуть это все ещё на пару лет. Но — улыбаться сестре, зная, что скоро все это исчезнет?
Мне было проще сразу после работы идти домой, не ходить с другими в бары, не принимать приглашения от отца и его жены. Я тщательно состригал со своей души все связи с миром — и тогда его было не так нестерпимо жалко.
К сентябрю я официально перешёл в компанию Данцигера, уволившись из отцовской. Шмулик, которому я сообщил это за неделю до ухода, тоже одобрил мой выбор.
— Ты все правильно сделал, Ян. Тем более, что твой отец тебя во всяком случае примет обратно, если даже бы передумаешь.
Я замер.
— Ты знаешь, что Давид…
— Да все знают — перебил он меня — мы же не идиоты, и Мири видела твой паспорт. Не понимаю, зачем он это так пытается скрыть. Тем более, что компания семейная… По крайней мере, по названию.
— Наверное, именно потому, что предвидел мой уход — сказал я — что за дело, когда «…и сын» то приходит, то уходит…
— Может, через несколько лет он поменяет название на «и дочь»? — предположил, улыбаясь, Шмулик.
Я выжал из себя улыбку.
Да уж…
А будут ли они, эти несколько лет?
Я не очень понимал каким образом, будучи «Машиахом», вместо того, чтобы спасти этот мир, мне предполагалось участвовать в его уничтожении. Как-то не верилось в это все. Как может вообще один человек — обычный, ничем не примечательный человек — уничтожить весь мир? Я не понимал этого — но ясно было, что мне и не обязательно было это понимать. От меня требовалось только следовать правилам игры. И я следовал — и старался не слишком часто думать о будущем — иначе, наверное, сошел бы с ума. Хотя… Кто сказал, что я уже не был безумен? Как иначе назвать человека, считающим себя ходячей красной кнопкой?
— Замечтался? — прервал меня голос моей начальницы
Я вздрогнул.
— Н-нет, просто задумался.
Рая внимательно всмотрелась в экран, где бежала моя программа.
— Я вижу, что проект продвигается быстрее, чем мы планировали.
— Пока что да — ответил я осторожно.
— Тогда я назначу промежуточную встречу с клиентом, чтобы мы могли бы анализировать наши результаты и посмотреть, куда двигаться дальше?
— Может, к концу следующей недели? — предложил я — я как раз успею закончить практически все, от меня зависящее. Послушаем их отзывы, внесём изменения…
— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги — сказала она — сразу видно, что это твой первый самостоятельный проект.
— Думаешь, что будут проблемы?
— Да знаю я, что будут. Сам увидишь. Ладно, не буду тебе мешать — работай. На следующей неделе приглашу клиентов — лишать тебя девственности.
— В… смысле? — я сглотнул.
— В смысле — увидишь, как это — когда тебе говорят «все хорошо, но нам нужно нарисовать семь красных линий. Все они должны быть строго перпендикулярны, и кроме того, некоторые нужно нарисовать зеленым цветом, а еще некоторые — прозрачным.» ©*
(*”Совещание», Алексей Березин)
— Что? — у меня отвалилась челюсть.
— Увидишь — загадочно сказала она.
Рая была права — после совещания с клиентом я вышел из комнаты заседаний с гудящей головой, сердце мое переполняли злость и ощущение мировой несправедливости.
Почти полтора месяца моей работы пошли псу под хвост.
Я сел напротив компьютера, тупо уставился в экран.
Зачем я пошел в инженера? Надо было мне стать учителем. Или врачом. Кем-то, кому клиент не скажет «а я хочу того-не знаю чего». Кем-то, кто сам диктовал свои условия.
— Я вижу, что процесс дефлорации прошел успешно — раздался возле меня насмешливый голос Данца.
— Оставь его — это Рая. Голос полон сочувствия, но и в нем слышится смех — это было изнасилование, Эран. Но он хорошо держался. Лучше, чем я могла предположить. Так что ты выиграл — и она дала ему какую-то купюру.
— Вы на меня спорили? — не поверил я.
— Он был за тебя — хмыкнула девушка — сказал, что ты сможешь защитить больше, чем две трети проекта.
— Да, но они запороли целую треть! — возмутился я.
— Ну так запороли и запороли — сядешь, поработаешь две недели и представишь им новые данные. А потом они ещё что-нибудь похерят. И так — до тех пор, пока все не будет готово. Или у вас в ваших Берлинах все не так?
— Не так — пробормотал я.
Эран пожал плечами.
— Восток — дело тонкое. Привыкай.
И я привыкал. Привыкал к какой-то глобальной семейности, окружающей меня и дома, и на улице, и на работе. К неожиданным собеседникам, которые подсаживались ко мне, даже если я демонстративно отдалялся от всех смартфоном и наушниками. К приглашениям от коллег — то в боулинг, то в бар, то на очередное мероприятие. Привыкал к тому, что одного меня не оставят — мне звонили то отец, то Эден, то Рая, то даже Шмулик. Чем больше я хотел закрыться в раковине своего одиночества, тем усерднее меня оттуда выковыривали.