— Ты правильно понял. Это я и говорю тебе.
— Тогда все просто. Я собираюсь пойти весной с караваном. Последний раз. Возьму с собой своего сына Авимаила. Передам ему все свои связи, поучу правильно торговать. Спросишь, зачем? Капитала, дескать, хватит и для детей, и для внуков, да и торговля целительным снадобьем идет успешно?
— Мазь возрождения.
— Ее еще называют твоим именем.
— Заговор твой и Сони. Ну да ладно. Бог вам судья. Давай о главном.
— Главное в том, что я исполню все, о чем ты попросишь. Но не менее важно приобщить мне сына моего к купечеству, а когда возмужает твой сын Нимрод, соединится с Авимаилом в одно целое. Через них тебе и всей нашей общине держать связь с Иерусалимом.
Устами Самуила мед бы пить. Всего один раз побывают сыновья их в Иерусалиме. И только. Падет Священный город, не сумев одолеть дикой волчицы — римские легионы разрушат и город, и храм Господен. Что же касается сегодняшней просьбы Иисуса, Самуил и в самом деле исполнит ее, хотя и поволнуется изрядно. И дело в том, что апостол Фома давно покинул Эдесс. Глава Сарманского братства не забыл обещания прислать в Сринагар апостола с подробным отчетом о жизни общин-назаретян, поэтому, посчитав вино перебродившим, порекомендовал Фоме лично обойти все общины, после чего прибыть в Дамаск, где и ждать попутного каравана.
Почему Дамаск? Через него проходили почти все торговые караваны, идущие в города Израиля и на Побережье.
Но Иисус этого не знал, подробно объясняя, как найти выход на Главу Сарманского братства, а если сделать этого не удастся, то как отыскать апостола Фому в Эдесс.
— Он послан мной излечить царя Абгара, после чего проповедовать именем моим. Найти его, думаю, тебе не составит труда, расспросив ближних царских слуг.
Увы, в Нусайбине Самуилу не удалось встретиться ни с наставником Иисуса, ни с Главой Сарманского братства. По всему видно, они покинули город, сохранив в тайне свое новое местопребывания.
В Эдесс — тоже неудача. Во дворце Абгара ему назвали дом апостола Фомы, но огорошили сомнением:
— Дома ли он, не можем точно сказать. Давно не посещал нас.
Без труда Самуил отыскал дом апостола. Великолепный. С большим садом. И не удивительно — подарок царя. Слуги сообщили:
— Год назад ушел с посохом в руке.
— Сказал, куда?
— Нет. Собрался и ушел. Сразу же после того, как его кто-то посетил, Взял с собой только одного из общины.
Старейшины общины тоже ничего вразумительного не сообщили. Даже оставленные Фомой руководить общиной пожимали плечами.
— Сказал, вернется. А вот когда, не сказал.
В общем, хоть лбом об стену. Не разыскать Фому, если даже отстать от каравана. Придется смириться, хотя очень не хочется огорчать Мессию неисполнением обещанного.
Несколько месяцев купцы торговали в портовых городах, и Самуил беспрестанно искал следы апостола Фомы. По его просьбе на обратном пути караван сделал остановку в Капернауме. Там тоже — прокол. Сказали, что пробыл в городе несколько дней и ушел. Куда? Никто не может этого сказать.
И вот — Дамаск. Здесь остановка долгая. Начало менового торга на обратном пути. Вот тут и поджидало Самуила великое чудо. Нежданно-негаданно. К шатрам приблизился осанистый мужчина с посохом паломника и поинтересовался, не в Индию ли путь купцов? Караван-баши за руку его и к Самуилу.
— Не этот ли израильтянин, которого ты ищешь?
— Оставь нас одних, — попросил Самуил главу караванной стражи и погонщиков, когда же он покинул шатер, Самуил сразу же с вопросом:
— Не апостол ли ты Фома?
— Да, — ответил весьма удивленный гость.
— С этой минуты ты под моим покровительством. Ты и твой ученик. Наш путь в Сринагар. Тебе, как я понимаю, тоже туда.
— Да. Мне предстоит великая встреча, если на то будет воля Господа Бога нашего.
— Ты благословен Господом и исполнишь возложенное Господом на тебя, ибо по его воле наши пути пересеклись, когда я уже отчаялся отыскать тебя.
— Откуда известно тебе о том, что предстоит мне?
— Видение. Дух Иисуса-Мессии.
Все. Больше ни слова, чтобы ненароком не сказать чего-либо лишнего, ибо Иисус предупреждал, что все беседы его с апостолом пойдут не за трапезным столом, а через видения. А как это он намерен воплотить в жизнь, не рассказал. Возможно, он и сам еще не определился. Вот и нужно держать язык за зубами.
Сыну своему Авимаилу Самуил строго-настрого запретил хоть что-либо говорить об Иисусе. Как, однако, показало время, запрет тот был вовсе ни к чему.