– Что же ты хотел здесь изобразить?
– Как что? Это же буйа (в смысле буря).
– Прости меня, Костя, но здесь же ничего нельзя разобрать.
– Так ты же смотйишь ввейх ногами! – возмутился таким непониманием юный художник.
Юные ученики называли меня на «ты». С этим ничего нельзя было поделать. Это была печать американского языка. Родители таких юных художников старались воплотить в своих детях все, что они не смогли реализовать в себе. Дети были замученными, им особенно тяжело приходилось в субботу и в воскресенье, когда родители, свободные от работы, развозили их по разным учителям. Однажды мамаша привела ко мне маленького щупленького очкарика по имени Роберт. Мы начали договариваться насчет времени занятий.
– Мне было бы удобно, – сообщила энергичная мамаша, – в субботу, в 8 утра.
– Зачем же поднимать его в такую рань?
– Понимаете, в чем дело. Если вы окончите в полдесятого, то мы успеваем в 10 на карате, а к 12 мы везем его на шахматы.
– А как насчет музыки и танцев? – попробовал я сострить.
– Как вы угадали? Но это в воскресенье.
Услышав о музыке и танцах, бедный маленький Роберт совсем затосковал.
Эта квартира помнит всех Леночкиных учеников. Среди ее учеников были русские, жаждавшие выучить английский, и американцы, интересующиеся русским. Был даже один китаец. Он держал китайский ресторан в Норд-Исте, где жило много русских, и ему хотелось блеснуть знанием языка перед посетителями. Из этой квартиры ушел в собственные апартаменты наш сын, так как в Америке не принято жить с родителями.
В соседних апартаментах жили две девушки, профессиональные занятия которых не оставляли сомнений. Клиентура их постоянно менялась, но вели они себя довольно тихо. Иногда появлялся сбой в расписании, и клиенты наскакивали друг на друга. Кому-то из них приходилось ожидать на улице. Особенно мне нравился один постоянный клиент – пожилой афро-американец. Он приезжал на велосипеде, очевидно, без предварительного договора. Когда я подходил к дому, я видел, как он сидит на тротуаре у дверей, поставив рядом велосипед. Увидев меня, он вставал, вежливо здоровался, и опять садился на тротуар.
Но вот в один прекрасный день мы почувствовали, что настало время обзавестись собственным домом. Кроме того, наш сын, который взял в аренду квартиру, вдруг потерял ее. Он мог бы жить в нашем доме, пока я приводил бы его в порядок.
Каждый американец рано или поздно сталкивается с агентами по insurance и real estate. Нашей страховкой занимались отличные специалисты Ася и Яша Сельские.
Офис real estate находился по соседству с нами. Его держала супружеская пара. У нас с ними были хорошие отношения. Они взялись подыскать нам дом. Семена, посеянные идеей стать хозяевами собственного дома, дали соответствующие всходы. Мадам Берман всячески поддерживала эту идею, пользуясь святой формулой всех риелторов: «Зачем снимать квартиру и платить деньги кому-то, когда вы можете купить дом и платить за него себе». При этом скромно умалчивалось, что банк, который давал вам ссуду, будет драть за это в три раза большую сумму.
Мистер Берман дал нам жиденькую стопку распечаток на продающиеся дома в районе, который нас устраивал, с учетом наших финансовых возможностей. Каждый день мы с Леночкой садились в машину и медленно объезжали квартал за кварталом весь район, останавливаясь у щитов, на которых значилось сакраментальное слово «Sale». Мы горели нетерпением, и у сына заканчивался срок аренды жилья. Время работало против нас. У меня появилась толстая тетрадь с адресами и номерами телефонов риелторов. Но мы видели только внешнюю сторону домов. И вот в один прекрасный день мадам Берман сообщила нам, что готова объехать с нами все дома, которые мы отобрали, а их было немало. Мадам Берман запрягла свой «Мерседес», который демонстрировал процветание ее фирмы, включила громкую музыку, взяла у меня список адресов и тронулась, обсуждая по дороге наши варианты, перекрикивая приемник. Я был удивлен и поинтересовался.
– Громкая музыка и беседы, наверное, мешают вам вести машину?
– Что вы, я могу вести машину в любых условиях. Вы еще не видели, как я умею это делать задом.
Что именно она умеет делать задом она не уточнила, но я попросил ее не проводить сегодня этот эксперимент. Мы осмотрели десятка полтора домов и очень расстроились. Дома внутри оказались плохими. В одних не было кондиционера, в других отделка была в ужасном состоянии, в третьих не был сделан бейсмент. Большинство хозяев имели либо кошек, либо собак, а если учесть их страсть к толстому карпету на полу, то эти дома провонялись насквозь. Планировка большинства из них была неудобной. Проведя полдня в этих мытарствах, мы были в крайне подавленном состоянии. И, очевидно, наш гид – мадам Берман решила, что мы уже созрели, и настал ее час.