— Да не бил я ее! — ругаюсь на агента и, вскочив, нервно расхаживаю по комнате.
После ее высказываний, которые она озвучила мне в отеле, я прикрикнул на нее «чтоб к утру тебя здесь не было» и ушел из номера. Я оставил ее одну. Когда вернулся глубокой ночью, ее уже не было. Ни ее вещей, ни чемоданов. Собралась и уехала. И слава богу. Я вздохнул тогда с облегчением. Давно надо было закончить с ней отношения.
— О твоем поведении говорят больше, чем о теннисе, — продолжает воспитывать меня Саймон. — Эта разгромная статья сильно ударит по твоей репутации. Скройся на время, походи к психологу, отдохни, в конце концов. А мы подумаем, как тебя реабилитировать…
Когда долго сдерживаешься и долго носишь маску на публике, она начинает истончаться и прорываться. Когда практически постоянно играешь роль себя ненастоящего, то это все потом выплескивается — в агрессию. При чем в самых неожиданных и непредвиденных ситуациях.
— …Сейчас апрель. Мы подадим апелляцию, будем надеяться на сокращение сроков и на то, что уже через несколько месяцев ты сможешь вернуться и принять участие в осенних турнирах. Но прежде нужно разгрести всю эту кучу дерьма за тобой и Моникой. Чтобы осенью ты явился свежим, новым человеком. Ну или в новом году уже. Ты меня понял?! — злостно прикрикивает в конце Саймон.
Это значит, все причесать, заретушировать и надеть новую маску. Интересно, какую на этот раз?
— Ты уже не мальчик, тебе тридцать один год, в декабре стукнет все тридцать два. Чтобы восстановить имидж и репутацию, тебе нужно найти постоянную девушку и жениться, а не менять их каждый месяц.
— Я не меняю, — говорю спокойно, уставившись задумчиво в окно. — С Моникой мы встречались семь месяцев.
— Удивительно, как она так долго задержалась у тебя? — выдает с сарказмом, зная о моих прошлых похождениях.
Да, они случались. Опять же, так я бунтовал и выплескивал эмоции.
— Ты меня понял, — продолжает агент, — от тебя ждут не детских выходок, а взрослых мужских серьезных поступков и такого же поведения. Начни с психолога. Он обязателен для посещения. Меня твои заскоки уже тоже задолбали, откровенно говоря…
Саймон встает рядом, тоже рассматривает пейзаж за окном моей квартиры во Франции. Кладет руку мне на плечо и никак не может успокоиться:
— …Походи к психологу, найди девушку, а лучше жену. Достойную. — поднимает вверх указательный палец, делая акцент на последнем слове. — Заканчивай истерить на корте. Тебе нужно создать привлекательную картинку. Репутация — наше все.
Вернувшись к столику, где стоят кружки с кофе, Саймон еще раз перечитывает статью и, покачав головой, говорит:
— Какого черта Монике вообще взбрело в голову делать такие заявления?
— Мы с ней расстались тогда, в Роттердаме. Ну я, по крайней мере, сказал ей о своем желании завершить наши отношения.
— А вот это правильно! — хвалит меня Саймон. — Она меня всегда раздражала. Найди себе какую-нибудь бизнес-вумен, чтоб бизнес был серьезный, а не салон красоты или какой-нибудь очередной блог, где одни понты, и где все девицы как одна, что не отличишь друг от друга.
Агент листает что-то в планшете, я допиваю кофе и собираюсь, наконец, принять душ.
— Ну вот, началось. Уже начали обсасывать не только ее заявление, но и все твои выходки вспоминать, — Саймон тыкает в планшет и показывает мне, зачитывая комментарии: — «Он должен научиться контролировать свой гнев» — это Кирюха Абрамов про тебя высказался. «Он просто потерял контроль над собой!» — а вот журналюги продублировали и слова Лекку после Роттердамского финала. Хоть друг, Максимка Веселов, тебя поддерживает: «Я надеюсь, что заявление Моники не подтвердится. Я знаю Костю с детства и не верю, что он мог так поступить. Это какое-то недоразумение. Мы все иногда ходим на грани, и Костя часто ее переходит во время игры, но не за пределами корта». С тебя не захотят брать пример! Все будут помнить твой скандал с судьей на игре, новогоднюю драку в баре и стычку с полицией и вот это рукоприкладство, — он указывает на планшет рукой. — Твоих заслуг никто не вспомнит! Будут помнить только плохое. Тебя никто больше не полюбит. Любят кого? Хороших мальчиков. Их всегда ставят в пример. А плохих даже не упоминают, либо в качестве плохого примера, как себя вести не нужно!
— Раз мне тут делать нечего и нужно отдохнуть, то я поеду домой. Будем на связи. Куплю билет на ближайший рейс.