- Ты говорил, что не знал, что на тебя нашло, - напомнил я.
- Так и есть. Сейчас объясню. Я думал, что Псиджики снизойдут до Винтерхолдской Коллегии. Ну, наладят контакт. Куаранир сказал, что я должен буду лишь помочь Оком, там какая-то подходящая для меня магия была, а он все обговорит с Архимагом. И они говорили - я лично там присутствовал, но ничего не услышал из-за того, что они оградились чарами. Архимаг был очень задумчив и ничего мне не сказал, а Куаранир сказал, что план в силе. Но после этого со мной связался Талмор. Я так перепугался...
Он опустил взгляд, обхватив себя руками.
- Они пришли в Коллегию и тоже что-то обсуждали с Савосом. А после один из них нашел меня в трактире в Винтерхолде. Он сказал, что для того чтобы стать ровней ему, я должен кое-что сделать.
- Погоди. С каких это пор какой-то там юстициар считает, что стать таким как он входит в твои розовые мечты?
- Ты не понимаешь, - слабо улыбнулся он, - Талмор - это основа. Элита. К ним мечтают присоединиться все. Должны мечтать. Я же - грязнокровка. Нечистая кровь. У меня не было никаких перспектив, никакой жизни на Саммерсете. Но все альтмеры любят свою родину. И я тоже... - Он склонил голову, задумчиво водя пальцем по земле, - Я хотел бы вернуться, но я не могу. Никогда не смогу. А тут целый юстициар мне предлагает такое. Я должен был нестись выполнять его поручения впереди собственного визга. Но я испугался. Очень испугался. Я совершенно ясно понимал, что после того, как я перестану быть полезным, меня просто спишут со счетов. Ликвидируют. И рука ни у кого не дрогнет. Я же не "настоящий" альтмер.
- Мне казалось, что ты выглядишь как чистокровный, - сказал я, - Что, в Талморе какие-то особенные альтмеры, которые сияют на солнце, размножаются почкованием и срут бабочками?
Анкано громко фыркнул и посмотрел на меня, еле сдерживая улыбку.
- По их словам именно так и должен жить настоящий альтмер. Но я не об этом. Не знаю, за кого принимал меня Эстормо, но я попытался увернуться от этих "заданий". Как ты понимаешь, сворачивать было поздно. Я плохо помню тот вечер. Мы вернулись, я поспал. Потом мы собрались в зале и случайно затронули тему Конкордата Белого Золота. Но мы всегда так или иначе с Онмундом это затрагиваем. Потом начали ссориться. Я только помню, что был очень зол. Чувствовал такую жгучую злость и зависть к тому, что он - здесь, на своей родине, а я - отрезанный ломоть... Внезапно все друзья перестали быть для меня ценными. Они были лишь помехой на пути к могуществу. Я вышел из себя и... Дальше я ничего не помню. Помню только твое лицо и что я на тебя наорал, потому что дико разозлился из-за того что и тут ты вылез. И все.
Я покачал головой. Посмотрите-ка какой цветочек невинный. Ничего не знаю, ничего не помню. Удобно устроился.
Анкано, видя мое недоверие, схватился за голову и простонал:
- Пожалуйста, ну хоть ты поверь мне! Я... У меня больше никого нет здесь. Ребята мне больше не поверят, я же их чуть не угробил. Я даже не стал их просить... Я понимаю, что натворил.
Он скорбно сжался в углу камеры рядом с решеткой и замолчал. Я вздохнул. Несмотря на все мое недоверие, я делал это скорее по инерции. Я кристально ясно чувствовал, что он не врет. Не знаю откуда. Но как я буду доказывать остальным? И что вообще произошло на самом деле?
Пока я напряженно размышлял, пришел Энтир и мы с ним молча вышли из помещения. Напоследок я лишь кивнул Анкано, на что его глаза вспыхнули как два самоцвета. Нет, парень, погоди. Мне нужно разобраться.
- Ты хоть что-то понимаешь? - Спросил он, мерно вышагивая по ступенькам. Я шел следом.
- Нет. Ничерта не понимаю. А Архимаг что-нибудь говорит?
Энтир обернулся и посмотрел на меня долгим взглядом.
- Он как раз вызвал тебя к себе. Только хотел сказать. Там будут и все остальные.
Я моргнул. Интересно. Хочет услышать, что же такого мне сказал Анкано?
В кабинете Архимага и правда был аншлаг. Пришли все преподаватели, только что ассистентов вроде Катарины не было. Это хорошо, будет кому среагировать на экстренные ситуации. Мало ли сколько мы тут заседать будем.
Савос Арен выглядел крайне задумчивым и каким-то печальным. И он как будто... Уменьшился в размере. Нет. Просто немного сгорбился. Мирабелла сидела рядом и с тревогой смотрела на него.
- Господа и дамы, - произнес он тихо, отчего весь гомон, который создавали преподаватели, которые то шептались, то бормотали что-то друг другу, затих, - Я хочу рассказать вам кое-что важное.