Открыв глаза, подростки опешили. Мир вокруг них почти ничем не отличался от их собственного, кроме одного: он был блёклым, серым и тёмным, словно сейчас было не три часа дня, а все семь вечера. Небо из окна было целиком усеяно тучами, ни единого лучика света не пробивалось через этот природный барьер. Некоторые вещи в комнате отсутствовали, вероятно те, что были созданы магией в другом мире. Кругом тишина, вероятно, никого, кроме них, здесь больше не было. Все молчали, переглядываясь между собой с одним застывшим вопросом на испуганных лицах: как они сюда попали, и как вернуться обратно?
Тут Нонсен согнулся от боли и из него что-то выскочило наружу и бесшумно приземлилось на подоконник: студенты медленно последовали взглядами за объектом. Там, покачивая из стороны в сторону двумя своими хвостами, сидел с важным видом зелёный кот, осуждающе смотря на ребят. Он был настолько ярким, что, казалось, светился на фоне бесцветного мира. Его огненно-рыжие глаза ясно кричали, что незваным гостям тут не место. Кот следил за каждым движением подростков и, время от времени, оборачивался и смотрел на улицу, словно что-то или кого-то ожидая. Пока наши герои пребывали в состоянии глубокого шока, на подоконник запрыгнула кошка, огромная, в два раза больше кота, чертовски похожая на него, но, при этом, шерсть новой гостьи было небесно-голубой, даже лазурной. Кошка со злобой зашипела на уже абсолютно белых ребят, истошно пытающихся удержаться на ногах от страха и внезапно нахлынувшей слабости. Хищница зубами взяла кота за шкирку, вероятно, это был её ребeнок, и уже хотела выпрыгнуть с окна на улицу, как кот взвыл, жалобно замяукал и начал истошно брыкаться. Мать опустила его обратно и уже с неподдельным удивлением посмотрела на почти уходящих в небытие студентов. Она спрыгнула в комнату и в два скачка оказалась у ребят. Роста животное оказалось с Фиалку, поэтому именно их глаза оказались на одном уровне. Рыжие очи пристально, не мигая, что-то считывали с оппонента. Затем одним из своих длинных хвостов кошка указала на руки пикси. Девушка боялась опустить глаза, так как не хотела упасть в обморок из-за сильно кружащейся головы, но, когда кошка уже с напором указала в то же место, Фиалка решилась опустить вниз голову.
- Р-руки, - слабым, дрожащим голосом прошептала она. Ладони были уже полупрозрачными и через них можно было с лёгкостью увидеть пол и такие же полупрозрачные ноги. Кошка, осознав, что общая проблема подростками усвоена, указала на зеркало в руках малышки, а потом на угол комнаты. Там зияла дыра, в которую с потолка капала та самая жижа. Через отверствие в пространстве был виден их мир. Цветной, яркий, но прыгнуть в него почему-то не получалось. Кошка закатила глаза и снова указала на зеркало в руках Пикси. Сквозь увядающее сознание, уже почти задымлённое, девушка всё вспомнила, на ватных, неимоверно тяжёлых ногах прошаркала к дыре. И кусочек их мира отразился в зеркальный глади. Снова яркая вспышка, и ведьма проснулся от чьих-то криков, визгов и причитаний.
Открыв воспалeнные глаза, он увидел сидящую на коленях Михаэль, что-то нашёптывающую себе под нос с закрытыми глазами и сомкнутыми ладонями. По комнате носились все остальные, а Нендо истошно просил принести ему нашатырь или хотя бы спирт. Впервые ведьма видел такие испуганные глаза у этого невозмутимого существа. Он кружил вокруг бледных, но пока ещё живых тел одногруппников. Остальные били их по щекам, визжали, посылали за медсестрой кого-то, парень слабо слышал, в голове люто звенело, и тело не слушалась, казалось, что силы покинули его совсем.
- Очнулся... - прошептала ангел, и луч света озарил её кроткую, но безумно счастливую улыбку, - очнулся! - вскочила она с пола, громко оповещая всех. Тут же, как по команде, ребята кинулись к бледному, даже слегка зеленоватому парню. Игнориэль с Нэндо аккуратно помогли ему сесть. Пока Нонсен пытался найти в себе силы, чтобы вымолвить хоть слово, потихоньку начали открывать глаза и остальные. Все четверо измождённых общими силами были перенесены на кровать и положены поперёк одним бледно-немощным рядком. Дышали они тяжело, с надрывом, каждый вздох давался им с большим трудом. И ни слова, ни единого звука не могли они вымолвить, в горле пересохло, а язык был настолько вялым, что еле волочился во рту, постоянно заплетаясь и натыкаюсь на самого себя. В таком полумёртвом состоянии их и застала вбежавшая в комнату медсестра в сопровождении Джинжер. Конечно, послать её позвать кого-то было довольно странным решением, но в обстановке всеобщей суматохи сама джин забыла, что лишена голоса. Осознала она это только, когда не мисс Шейн, сидя в своём рабочем кресле, пыталась понять, что до неё пытались донести интенсивными махами руками. Слава всему, что интуиция работала у женщины безотказно, поэтому уже через десять минут она перешагнула порог комнаты с огромным ящиков медикаментов, и ещё такой же тащила на себе Джинжер. Понять, что конкретно случилось, медсестра так и не смогла, поэтому, на всякий случай, решила взять всё.