- Ну, например, я родилась в двенадцать ночи с десятого числа на одиннадцатое, а ты в двенадцать ночи с 11-ого на 12-ое, и поэтому нам обеим засчитали одиннадцатое число датой рождения.
- Можно проверить, но я не знаю, где храниться моё удостоверение о рождении.
- Мы можем спросить родителей, заодно и про буквы на зеркальцах разузнаем. Ты иди звони, а я пока расспрошу маму обо всём, да и к опыту приступлю, чтобы время зря не терять.
- Ладно, я пошла.
- Давай.
Ангел вышла из комнаты и направилась к себе. Она не могла ничего понять: демон и ангел не рождаются в один день и год, здесь точно что-то нечисто, скорее всего это ошибка в документах, не более, но вот что делать с зеркальцами – не понятно…
- Странно, очень странно, - Михаэль сидела на своей кровати и уже долгое время смотрела в одну точку, - ситуация - странная, - рассуждала она, - сердцебиение странное, ощущения странные, что такое творится со мной, а?! - уткнулась она лицом в подушку. Через пару минут девушка встала, заключив в объятия пуховой антистресс, и подошла к окну. Кто-то из студентов гулял по парку, кто-то флиртовал у фонтана - ничего нового, отовсюду веяло обыденностью и даже некой затёртостью. На фоне всего этого её мысли и чувства выделялись особенно ярко, выбивая из привычной колеи. Она раньше уже ощущала нечто подобное, и это было вовсе не приятное воспоминание. Душа разрывалась, глаза из-за всех сил сдерживали слёзы, а шрам на лице и шов на левой лопатке начали болезненно гореть, словно окутываясь пламенем. Рука на автомате схватилась за искалеченный глаз и сильно сжала пальцы, события того рокового дня зацикленной киноплёнкой прокручивались в сознании. Боль возрастала, Михаэль прикусила губу, врезаясь в неё зубами до сильного кровоподтёка. Жжение вместе с алой струйкой постепенно утекала. Когда белоснежная кофточка ангела приобрела узор из хаотичного красного горошка, боль притупилась, а затем и вовсе прекратилась.
- Фух, - выдохнула девушка, дрожащей рукой вытирая с губ кровь вместе с помадой, из-за которой выглянули тёмные гематомы и синяки, - пронесло.
Четыре года она разрабатывала план действий по остановке неожиданных припадков, небольшое кровопускание оказалось самым надёжным способом. Случались эти странные судороги редко, но их пресечение требовало больших физических затрат, поэтому фиолетовые, почти чёрные губы стали для девушки вынужденный нормой. Дошло всё до того, что синяки перестали заживать вовсе, либо рассасывались крайне медленно. Поэтому ангел постоянно ходила с большим количеством плотного тональника и бледно-розовой помады на губах. Со стороны выглядело вполне естественно, если не приглядываться, конечно же.
Никто, даже её собственный отец не знал о подобной изощренной практике своей дочери, свято веря, что она просто продолжает регулярно пить свои таблетки, но они уже давно перестали помогать. Состояние ангела ухудшалось с каждым годом, сдерживать поступающую агонию становилась всё сложнее. А страх, что её приступ снова кто-то увидит, возрастал, загоняя девушку всё глубже в себя. Она по-прежнему боялась, но не других, а саму себя. Страшно жить, зная, что в любой момент твой разум вытеснит тебя, и что-то тёмное, непонятное, вновь завладеет твоим телом, причиняя вред всем на своём пути.
За время обучения в академии страх почти пропал, общение с Люцифией будто заполняло душевную пустоту. Рядом с ней она не чувствовала себя одинокой. Михаэль восхищалась её открытостью, чувством юмора и неподдельной искренностью. Но она не знала, что сама принцесса Ада чувствовала всё тоже самое и по отношению к небесной подруге...
- Ну, в ней определённо что-то есть, - разговаривала сама с собой демонесса, смешивая реактивы, - главное понять, что именно так сильно сжимает грудь, когда она на меня так жалобно смотрит. Её хочется прямо стиснуть в объятиях и задушить, чтоб не мучилась. А то страдает, страдает, а я возьму и дружеский облегчу её горькую жизнь. Ой! Чёрт бы тебя побрал! - воскликнула она, не уследил за количеством наливаемого раствора в пробирку, - вот что теперь мне с э... - девушка не договорила, так как жидкость в пробирке засияла на мгновенье и тут же выделила плотный кислотно-жёлтый осадок.
Люцифия стояла в исступлении ещё долго, пытаясь определить природу осадка или хотя бы примерный теоретический состав, но он не напоминал собой ни магический, ни адский и, тем более, ни земной компонент.
- Либо я открыла новое вещество, либо я без понятия, что это за хрень такая. А, тьфу ты, - тут же выдохнула она, - это же йодид серебра, а я-то думала, - тут по её телу пробежали мурашки, - Да ну нет, быть того не может! Там не могло быть серебра, бред, - поставила она пробирку на место, - а может, его просто было маленькое количество, вот меня и не убило. А может, это заговор против меня, поэтому, чтобы добиться моей смерти, зеркало заменили на точную поделку с примесью серебра. Но они просчитались, и я осталась жива.