— Госпожа! — всё никак не унимает ребёнок.
— Я тебе слышу, — пытаюсь освободить руку, но малец держит крепко. — Отпусти, и тогда мы подойдём к магазину.
Моё условие его устраивает — он разжимает руки и вприпрыжку пересекает тротуар, ловко избежав столкновения с несколькими пешеходами.
Обычно дети с улицы не такие доверчивые, а этот поверил мне с первого слова! Но делать нечего, я разворачиваюсь и иду следом.
Надо отметить, что встал мальчишка крайне неудачно — спиной к витрине. Я буду загораживать путь людям. Ну да ладно! Лучше не тратить время на пререкания, а как можно скорее распрощаться с чтецом и отправиться в Управление проверять работу Поля и его команды.
— Я тебя внимательно слушаю, — ободряюще улыбаюсь мальчишке.
Прочистив горло, он без лишних вступлений начинает декламировать:
— Вот дева юная ступает
Еле слышно и легко.
Будто о грядущем знает,
Что оно у ней светло!
Моё же сердце замирает,
В страхе сжалось всё внутри:
О беде она не знает…
Оглянись же и смотри!
Выступление мальчишки вызывает недоумение: слишком уж хорошо у него получилось! Ещё большее недоумение вызывает то, что едва закончив читать, он глядит куда-то мне за спину, словно и в самом деле предлагает оглянуться.
Я поступаю умнее: смотрю на витрину. В ней, как в зеркале отражается парочка подозрительного вида мужчин. Один из них делает вид будто пытается прочитать название улицы на табличке, а другой откровенным образом уставился в мою сторону.
Дилетанты! Но сама ситуация очень интересная.
Я достаю из кармана несколько мелких монет и протягиваю их подростку:
— Странный выбор стихотворения, но всё равно благодарю.
Мальчишка выхватывает деньги и в тот же миг срывается с места. Сломя голову он несётся к повороту. Не проходит пяти секунд, как его и след простыл.
Я разворачиваюсь и иду обратно к противоположному краю тротуара, на ходу размышляя о том, не было ли всё это представление предостережением от господина Альстейна. Мы с ним давно уже не обменивались вестями, но, как видно, он верен своему слову и присматривает за мной.
В это время поймать мобиль не проблема. Стоит махнуть рукой — один уже тормозит, а два других сигналят клаксонами, объезжая более удачливого коллегу.
— В Главное следственное Управление, пожалуйста!
Тьерри сам не свой. Он набивается мне в сопровождающие, стоит шагнуть на этаж, вот только ничего внятного я от него так и не услышала. Только возмущённые восклицания вроде «Как как они посмели?!», «Да кто им позволил?!» и «Вот господин Калло доберётся до вашего начальства, тогда они узнают почём беличьи хвосты в Тарисе!»
Возле дверей в кабинет стоит почётный караул: Пьер и Анри. Лица у обоих полицейских равнодушные, взгляды пустые. И то правда — на стене напротив ведь ничего интересного не висит!
— Господин Тьерри, благодарю вас за объяснения и компанию, но дальше я справлюсь сама.
Дежурный, в намерения которого явно входило посещение нашего кабинета, усмиряет свой пыл и отправляется восвояси. Я же открываю дверь. Только вначале проверяю, что мой защитник отошёл достаточно далеко и уже не сможет совершить какую-нибудь глупость, например, ворваться-таки в помещение.
Поль стоит возле моего слова и с деловым видом изучает какую-то папку. Приглядевшись внимательнее, в ней второй том третьего дела о душителе. В коробке стоящей возле ног полицейского уже лежат предыдущие тома.
Звук открывшейся двери привлекает внимание всех присутствующих в кабинете.
Наш Пьер поворачивает голову в мою сторону не удосужившись поменять позу и убрать зверское выражение с лица.
Клемен вроде собирается что-то сказать, но меняет решение, крепче стискивая челюсти. Вот это замечательный поступок! Если бы он не сдержался, чует сердце, мой словарный запас сегодня вновь бы пополнился. Однако мои познания в ненормативной лексике, которыми я, домашняя девочка, ещё некоторое время назад гордилась, — а как иначе! без неё порой жителей неблагополучных кварталов не понять! — начинают меня пугать.
Кристоф отсутствует, но, думаю, и он выказал бы своё неодобрение происходящим.
В общем, единственным человеком, который проявляет хотя бы намёк на воодушевление при моём появлении, оказывается, как ни странно, Поль.
— Что здесь происходит? — я прикрываю за собой дверь и подхожу к собственному столу.