— Я не могу выс выписать, — безразличным тоном вещает мужчина. — Согласно распоряжению господина Килье никто не вправе покидать город без его личного на то разрешения.
— Да кто такой этот Килье?!
Тут я теряю нить разговора, если так можно назвать концерт незнакомки, потому что мне под ноги бросается мелкая собачонка с весьма вредным выражением на мордашке и отвратительным гигантским бантом лимонного цвета, повязанным вокруг шеи. Наверное из-за того, что каприз хозяйки так не идёт к её рыжей шёрстки, у бедняжки такое скверное расположение духа.
Андре везёт меньше моего. Он сталкивается с молоденькой служанкой, подбежавшей к нам, чтобы изловить животное.
— Ох, простите! — извиняется он перед девушкой, и, наклонившись, успевает схватить конец поводка. — Вот!
Андре вручает его девушки. Раскрасневшаяся то ли от погони, то ли от смущения, она принимает неожиданный подарок и скомкано произносит слова благодарности.
Столкновение возле дверей привлекает внимание администратора. Увидев Андре он оживляется, а когда до него доходит, кто же такая я…
— Прошу прощения! — служащий твёрдым голосом перебивает нервную клиентку. — Вот перед вами двое представителей правопорядка. Можете задать им все интересующие вопросы касательно сроков пребывания в Фабье.
Дама разворачивается и угрожающей поступью движется на нас. Её взгляд придирчиво изучает сначала Андре, поскольку он в форме, потом меня. К тому моменту как она останавливается, выбор следующей жертвы уже сделан.
— Вы! — возвещает женщина громогласно и беспардонно тыкает пальцем в мою сторону. — Да вы знаете…
— Не знаю, — отвечаю тихо, но спокойно. Такой тон заставляет истеричную особу закрыть рот он неожиданности, что даёт мне возможность взять ситуацию под контроль. — Я понятия не имею ни кто вы такая, ни каковы ваши связи, исходя их чего, могу смело отбросить всю эту чепуху в сторону. Я твёрдо знаю лишь одно: я и господин Килье представляю закон, и пока ведутся следственные действия, никто не покинет Фабье.
— Закон! — фыркает она. — Да что мне ваш закон! Я буду жаловаться!
— Отличная мысль! — моя поддержка опять заставляет женщину умолкнуть. — Начините с господина ла Лэкре, именно по его настоянию меня сюда прислали.
В вестибюле повисает гнетущая тишина. Кем бы ни была дама, и кем бы ни были её влиятельные друзья, предъявить претензии хозяину Фабье они не смогу.
— У вас есть ещё какие-нибудь вопросы?
— Люси! — бросает она отрывисто и резко разворачивается, направляясь к лестнице.
Девушка и собачкой на руках послушно семенит вслед за своей хозяйкой.
На лестничном марше происходит заминка: дамы вынуждены замедлить шаг, потому как по ступеням спускается ещё один постоялец.
— Агата! Так я и знал, что именно твой нежный голос услаждает слух всех путешественников, нашедших приют в этом славном месте!
— С дороги, Менси, — шипит женщина.
Мужчина посмеивается над реакцией вздорной особы, но в сторону всё же отходит.
Заметив мой взгляд, господин Менси склоняет голову.
— Желаете со мной побеседовать? — интересуется он, оказавшись рядом, и щёлкает пальцами, будто что-то вспомнил. — Ваше имя госпожа да… простите! Утром услышал за завтраком и был уверен в том, что запомню! Оно ведь очень редкое!
— Мелина да Мерод. Следователь по особо важным делам, — представляюсь, как положено.
— Точно! Прошу простить мою забывчивость, — господин Менси улыбается, но не льстиво или с каким-то намёком на флирт, а как-то грустно. — Так вы не желаете задать мне несколько вопросов. Именно так, по-моему, у вас принято выражаться.
— Знаете, вы уже второй человек за сегодняшнее утро, который строит гипотезы относительно поведения следователей.
— Вот как? И кто из нас оказался ближе к истине?
— Никто. С чего вы вообще взяли, будто я пришла беседовать лично с вами?
— Неужто здешние ветра так медленно разливают звон по окрестностям? — удивляется он.
И я удивляюсь, потому что сама за завтраком вспоминала старую поговорку.
— Внезапный развод без причины и потеря большей части состояния. Вот и все ваши грехи, насколько мне известно. Или же вы желаете покаяться в иных? — я вопросительно изгибаю брови, но мой собеседник лишь смеётся.
— Нет-нет, что вы! Раз вам всё уже известно и вы способны понять состояние человека, попавшего в такое положение, нам с вами действительно больше не о чем разговаривать. Просто в некоторых местных жителей моё нелюдимое поведение вселяет суеверный ужас.